Нет, не струсил, заступился за друга Биктимер. Он не такой. Наверно, отец не пустил.
Не пустил скажи, не подводи товарищей! стоял на своем Азат. Тут каждый человек на счету и у каждого свои обязанности. Кто рисовать будет? Фото есть фото, Потом без него и нефрит искать труднее.
Обманщик он вот кто! не унимался Петька.
И вовсе не обманщик! заступилась Альда. Видно, что-то стряслось, потому и не мог сказать.
Петька смешливо взглянул на Альду и подколол ее:
Чья бы корова мычала, а твоя молчала! Даже тебе не сказал. Это хорошо?
Альда невольно прикусила губу и отвернулась: возразить ей нечего.
Ребята стайкой двинулись к Платону Ильичу, и она нехотя поплелась за ними. Все же Петька учудил. Хоть бы разузнал, что случилось, почему ни с того ни с сего Сенька передумал ехать с ними и подался в деревню. Друг называется. Даже не зашел, не сказал. Эх, Сенька, Сенька, чубатая твоя голова. Хоть бы в школу забежал: дескать, не могу.
Вон и Платон Ильич осуждает. Ему тоже не по себе. Насторожился, вроде ждет чего-то и все на дорогу поглядывает. Похоже, надеется, вдруг заявится Сенька. А его нет и не будет. Ведь Грек сам ходил к нему и убедился: дома у них никого, все в деревню уехали. Что же теперь ждать?
Вы что, ребята? опередил их вопросом Платон Ильич. Ах, билет. Ничего, все в порядке. Не приедет Вихров билет не пропадет. Вот товарищу нужно в Белорецк. На него и перепишем. Знакомьтесь, это Савин Корней Ильич, уральский следопыт, знающий камнерез, гранильщик самоцветов.
Сгорая от любопытства, ребята окружили белоречанина, сыпали вопрос за вопросом. Ему, оказывается, за шестьдесят уже, а на вид крепок. Сразу располагает к себе. Всех одолевало нетерпение, и хотелось без конца расспрашивать, но стеснялись. Нельзя же сразу. Еще будет время поговорить и в самолете. Лишь Юрка Дежнев оставался замкнутым, равнодушным. Подумаешь, медвежатник!
Платон Ильич огорченно поглядел на очередной автобус из города. Сеньку он не привез. Выходит, в самом деле, подался в деревню. Затем позвал Корнея Ильича и пошел с ним в кассу переоформлять билет.
Из окна самолета
Глядя на Платона
Ильича и на своего соседа, Альда невольно сравнивала их. Учитель географии тонок и строен, лицо у него загорелое. Взгляд голубых глаз ясен и тверд. Мускулы лица словно натянуты. И все же в лице ощутимо беспокойство, тревога: чего-то искал и не нашел. Даже уголки губ опустились. Видно, за Сеньку тревожится. Теперь чего переживать. Тот сам себе сделал хуже. И себе и другим.
Белоречанин, наоборот, был тих и спокоен. Казалось, ничто его не тревожит. Самолет легко и плавно взмыл в воздух, и скоро уже Белорецк.
Разговор что-то не клеился. Корней Ильич откинулся на спинку кресла и, прищурив глаза, вроде вздремнул.
Не успела Альда опомниться, а под крылом самолета уже горы. Даже не верилось, как близки от Уфы сырты Южного Урала. Они вырастали на глазах с каждой минутой. Еще немного, и горы со всех сторон.
Забыв про все на свете, Альда не отрывала глаз от окна. Было тихо-тихо, лишь порою слышались вскрики ребят. Их радовали кручи гор и прелесть речных долин. Внизу Инзер. Его зеленые луга и урема похожи на бесконечную ковровую дорожку, рассеченную лентой воды. В лесостепи, на подступах к Симу, правому притоку Агидели, он широк и раздолен, а чем выше по течению, становится все уже. Затем его берега теряются, и на горизонте встают огромные скалы и купола стройных лесов.
Альду восхищает бесконечная череда горных хребтов. Их массивные кряжи как стена за стеной высятся под облака и преграждают им путь. Все затянуто сизой дымкой, будто вышел сюда батыр-исполин, присел на гребни гор и закурил свою трубку.
Ну и горы! восхищалась Альда.
И у каждой свое имя, свои сокровища, донесся голос Корнея Ильича, который вдруг встрепенулся и через ее плечо тоже залюбовался горами.
Видишь вон ту толстуху с плоской скальной вершиной, говорил он про гору в окружении ее младших собратьев. Сама Ямантау. А за нею, двугорбая, Иремель, откуда течет наша Белая. Ручейком начинается. А вот на виду, правее, острые пики Зильмердана.
Вы были там? не оборачиваясь, спросила Альда.
Где я не был! А все это, описав рукою круг в воздухе, сказал Корней Ильич, и есть Белогорщина. Тут тебе медь и золото, цинк и бокситы, железные и марганцевые руды, отменные сланцы и краски все, что хочешь.
А нефрит есть? выпалил Азат.
Про нефрит не слыхал. Только думаю, все есть.
Мы нефрит будем искать, доверчиво проговорил Азат. Камень такой. Красота!
Ищите, ищите! поощрил он ребят. Обязательно найдете.
Его непросто найти, нефрит, многозначительно вставил Азат. Сколько экспедиций было, и ни одна не обнаружила.
Кто ищет, тот найдет! заметил старик. Такие горы, да не быть тут нефриту! Ищите!
Мы на Иремель пойдем, и дальше, продолжал Азат с гордостью. Все горы обойдем. А не успеем за раз, еще приедем. От нефрита не отступимся. Так вся школа решила. Пойдемте с нами! вдруг предложил он старику. С вами быстрее найдем.
Ишь ты, скорохват, улыбнулся Корней Ильич. У вас свое дело, у меня свое.