И ведь так хорошо все было задумано! Еще ладно, если бы дождь шел, а то нет: весь большой двор, как назло, залит солнцем, а по небу плывут белые пушистые облачка. Такой день, такой денечек! Прямо как на заказ! Ребята не могли скрыть огорчения.
Итак, что же теперь делать?
Не признаваться! предложил Янка. Не признаваться, и все!
Не пройдет, вздохнул Алька. Вовкин отец, наверно, и так все знает. Управдомша все рассказала, да еще прибавила. Дернуло же нас тогда гонять ее кота!
Остается только признаться, вздохнул Тонис. Тедис тоже вздохнул.
Поступило предложение, Гунтис из двенадцатой квартиры всегда говорил умными словами, поступило предложение послать Вовку к отцу, пусть выяснит, что ему сказала управдомша.
Ну да: быть может, полковник вовсе и не знает о наших проделках? оживились мальчики, и в глазах у них появилась надежда.
Но как бы это разузнать? Ведь не может Вовка пойти к своему отцу и заявить: ребята меня послали выведать у тебя, на что жаловалась управдомша. Это не пройдет. Папа ничего не скажет.
Тут нужна дипломатия, поучал Гунтис, ты не серди маму, ешь все, что дают (всем известно, что Вовка плохо ест). Потом скажи папе: «Какая хорошая у нас управдомша», или еще что-нибудь в этом духе. И про кота спроси. Тогда уж он непременно о чем-нибудь проговорится. Только смотри, сейчас же сообщи нам!
Так вот, братец, теперь многое от тебя зависит. Алька хлопнул малыша по плечу, и тот прямо надулся от важности.
Сколько сейчас времени? спросил Алька у Гунтиса, который тут же небрежно поднес руку к глазам.
Двенадцать ноль пять, с гордостью ответил Гунтис: он единственный во всем дворе имел часы.
Сбор в пятнадцать ноль-ноль. К тому времени все должны что-нибудь придумать. Явиться в полной форме и в галстуках. При полковнике нельзя кое-как. И, добавил еще Алька, взглянув на свои ногти, чтоб руки были чистые.
Мальчишки разошлись, повесив носы. За ними Алька с помойным ведром медленно поплелся домой.
У Воробьевых все сидели за обедом. Вовка уже справился с тарелкой супа. Грибы он терпеть не мог и все же терпеливо глотал ложку за ложкой.
Наконец он решил, что пора начинать переговоры. Не думайте, будто это просто. Вовке всего шесть лет, правда до семи уже недалеко, но в школу он еще не ходит.
Пап, а пап, завел он речь, мужественно проглотив последний кусок, как тебе нравится наша управдомша?
Она очень славный человек, ответил отец, еще ничего не подозревая.
«Нечего сказать, славный человек! Настоящая ведьма», подумал Вовка и продолжал расспросы.
А кот тоже там был?
Где? Какой кот? не понял отец.
Ну, там, в домоуправлении, такой хорошенький серенький котик.
Полковник усмехнулся.
Тот, что ли, которому вы хвост в мышеловке защемили?
Вовка потупился. Значит, рассказала все-таки.
Пап, а у вас там совещание долго было? снова принялся допытываться малыш.
Полковник насторожился. Этакое любопытство! Что-то не похоже на Вовку.
Разговор шел серьезный, уклончиво ответил полковник.
А про Альку то есть про мальчишек ну про нас тоже говорили?
Говорили.
А управдомша очень злится на ребят?
Послушай, Владимир, что ты крутишь? строго спросил отец. Ты хочешь быть летчиком?
Хочу, кивнул Вовка.
Какой летчик ведет машину не по прямому курсу, а зигзагами? Плохой летчик, верно? Так вот, надо всегда идти напрямик. А ты тут все ходишь вокруг да около. Ну, так что же мальчишки велели тебе разузнать?
Вовка почувствовал, что папа видит его насквозь. Он стал красный, как морковка, и с трудом выдавил из себя:
Ребята велели выведать у тебя, на что жаловалась управдомша.
Именно этого я тебе сейчас не скажу. После обеда у нас во дворе собрание, там вы все узнаете. И в знак того, что разговор окончен, полковник взялся за газету.
Вовка знал: папа не любит, когда ему мешают читать газету. На цыпочках он вышел из комнаты и отправился во двор. Хорошо задуманный план потерпел полный крах.
В семидесятой квартире у стола сидел Алька и думал, так крепко думал, что даже голова разболелась.
Что и говорить, примерным поведением они не отличались. И управдомша ничего не скрыла это тоже ясно. Припомнила, верно, все их проделки со времен царя Гороха и выложила полковнику. Если полковник спросит: «Зачем запирали девочек в подвале?» не ответишь ведь ему, что это были не девочки, а пленные гитлеровцы.
А полковник станет допрашивать: «Зачем ободрали сирень?» Но честное слово, ребятам и в голову не пришло, что кусты от этого засохнут.
«Видно, придется во всем сознаться, с грустью подумал Алька, и обещать исправиться».
Алькины мысли опять ушли куда-то в сторону.
Почему всем родителям хочется, чтобы их дети были паиньками? Мама тоже вечно тычет Альке в нос паиньку Альфонса из семьдесят второй квартиры: «А вот Альфонс не ругается, а вот Альфонс не дерется, а вот Альфонс ходит чистенький» Так без конца как только не надоест! Конечно, Альфонс всегда ужасно вежливый, со всеми здоровается, ходит павлином и воображает из себя невесть какого артиста. Алька таких Альфонсов одной рукой на обе лопатки! Альфонс труслив, как заяц. Ребят стороной обходит, ни с кем не играет.