А разве во всех этих случаях с грузовиком, с Мало Бучиным, туннелем вина ложится только на нас? спрашивает командир. А окружение, в котором мы находились почти два месяца? Против нас были брошены софийский и ботевградский гарнизоны, полиция из Новосельцев, Ботевграда, Софии, даже из Враца. Мы отвлекли на себя крупные силы противника, создали еще один внутренний фронт, а сами ушли в Этропольские горы и спасли людей...
И это было верно. Однако рассуждения об успехах в тот момент, когда отряд находился в трудном положении, послужили для некоторых поводом отпустить язвительные замечания. Меня удивляло спокойствие бай Цветана. Может, он и говорил, стоя во весь рост, но я его запомнил сидящим у костра. Вот он поджал под себя одну ногу. Его крупный карабин кажется совсем маленьким на широкой спине. Мужественное смуглое лицо, пышные усы, живые глаза под густыми бровями и черные как смоль волосы. Изо всех сил Цветан старался не реагировать на колкие замечания, лишь иногда поднимал тяжелую ладонь: «Подожди, пойдет речь и об этом...»
...Как ни сложен человек, но иногда его точно может охарактеризовать меткое прозвище. В разгар одной из забастовок какой-то фабрикант пытался узнать, как его зовут. Цветан бросил тогда: «Меня зовут Стачечник!» Он и в самом деле был стачечником.
Окончив прогимназию, Цветан уехал из Столника в Софию. Здесь начался его путь рабочего текстильной фабрики, комсомольского, профсоюзного, партийного организатора. Он прошел школу в Сливене: секретарь райкома комсомола, секретарь окружного комитета комсомола, член окружного комитета партии. Организовывал забастовки или работал в подполье... На второй нелегальной конференции комсомола его избирают членом ЦК, ответственным за работу в профсоюзах. Работает в Габрово по восстановлению там разгромленной организации. И везде он Стачечник... Даже в кабинете начальника полиции, когда с презрением бросает деньги, которые предложил ему один фабрикант, чтобы он уговорил бастующих.
В 1932 году уезжает в Советский Союз. Четыре года напряженной учебы. По возвращении секретарь районного и окружного комитетов РМС. Затем сливенская тюрьма. Секретарь райкома партии.
Концлагерь Эникёй, из которого бежит вместе с Митре.
Деревенский парень стал специалистом с высшим образованием. Он знал силу товарищеских рук, поднимавших его на трибуны. Не каждому бы удалось несколькими словами убедить людей заложить дом и внести залог для освобождения арестованных, а он это сделал. Он прошел немалый жизненный путь, но время казалось бессильным перед ним он оставался молод душою. Делчо рассказывал о его смелости: «Он мог средь бела дня отправиться в село, а увидев полицейского, не только не испугаться, но и отпустить в его адрес шутку».
До сих пор мы собирали силы. Может, это продолжалось и дольше, чем требовалось... Важно, что мы начинаем действовать. Начало положено! восклицает он.
...Он рассказывал интересно, и все же мне трудно было представить, что наступит день, когда для меня таким же привычным делом станут «визиты» в села.
...Этой операции предшествовало неблагоприятное предзнаменование предательство. Правда, все обошлось благополучно. А случилось вот что. Один угольщик из Бунова встретил в горах пять наших бойцов. Они задержали ого. Тогда еще мы страдали своеобразным бедняколюбием («бедняк, ясное дело, будет нашим товарищем») и не стали особенно за ним приглядывать. А этот бедняк, действительно последний бедняк (черт бы его побрал!), убежал и прямым путем отправился к старосте. Полицейские начали прочесывать местность. Наши устроили было им засаду, но полицейские случайно избежали ее.
Неужели и эта операция будет отменена? Еще одна неудача? Но сколько можно так?
Штаб принимает решение действовать!
5 октября 1943 года партизаны по долинам, оврагам и холмам незаметно приближаются к селу. Дело происходит днем, в пять часов. Группы действуют быстро и точно: одни перерезают телефонные провода, другие ставят заслоны на шоссе, ведущем к Софии и Миркову. Лазар и Караджа берут с собой одного крестьянина в качестве проводника и захватывают здание общинного управления, за ними в село входит штурмовая группа, а потом и вся чета. Сопротивление сломлено, враг не успел организовать оборону.
Село Буново освобождено! Первое село, в которое чавдарцы входят с оружием в руках.
Жители села растеряны и смущены. Не находят сразу нужных слов и бойцы. Раньше чем глашатай объявил о митинге, все село уже собралось на площади. Дело было не так, как иногда сегодня представляет себе это молодежь: пришли партизаны, и все бросились их обнимать... Крестьяне и партизаны испытующе смотрят друг на друга, перебрасываются какими-то замечаниями, с некоторым колебанием протягивают друг другу руки. Однако лед недоверия постепенно тает. Крестьяне удивляются, за что же этих людей называют разбойниками. У них такие добрые лица и вид у них весьма опрятный, хотя они и живут все время в горах!..
Больше всего удивления, конечно, вызывают две партизанки. И с их помощью быстро устанавливается дружеская атмосфера. Ведь буновчанкам было легче найти общий язык с женщинами!..