Унтер-офицер Атанас Хаджиянчев выставил над задним бортом грузовика ствол ручного пулемета. Конечно, он сейчас об этом не думает, но проводимая операция как бы подводит итог всей деятельности сына бедного дегтяря из Якоруда. Когда-то учитель поручал ему проводить за себя уроки. Затем Атанас стал металлистом. В армию вступил для выполнения партийного задания. Его группа, выполняя партийное поручение, в решающий момент сработала, как точный, безукоризненно действующий механизм. Атанас не оборачивается... Он и так может себе представить лица своих товарищей в этот момент. Вот сжимает винтовку солдат Васил Костов, невысокий, круглолицый, черноглазый. Его переполняет радость от этого невероятного успеха; он заранее знает, как будут обнимать и целовать их партизаны... Сияют счастьем глаза Бончо Радованова; он также держит в своих руках винтовку. (Бончо родом из того далекого, глухого Ястребино, которое вскоре станет всем известно как уничтоженное, но неистребимое Ястребино...) Присела на рулон материи, ухватившись руками за навес, Санка Хаджиянчева, по-спортивному стройная, с пышными волосами. Она вся подалась вперед, к окошку кабины.
Грохочут колеса, проезжая по мосту через Искыр. Цано включает фары, и побеленные известью тополя колоннами встают по обеим сторонам дороги. София позади. Это несколько успокаивает. Счастливого пути! Между прочим, этот путь ведет и в родную для Цано Крушовицу в Плевенском крае. Неожиданно послышался гул самолета. Бай Стоян делает знак рукой, и фары гаснут.
Хаджиянчев не снимает пальца со спускового крючка, но в силу своей привычки все проверять и обдумывать
он все еще там, в инженерной мастерской... В десять часов он впустил бай Стояна и спрятал его в одном из грузовиков. В одиннадцать свою сестру. В полночь все солдаты-отпускники пошли спать. Двор опустел. Цано подогнал грузовик к складу. Все уже было заранее упаковано и положено в условленное место. Васил и Бончо подавали, бай Стоян принимал, Санка укладывала. Атанасу казалось, что все делалось очень медленно, однако он понимал, что это происходит от напряжения, и несколько раз подходил и говорил: «Спокойно! Все в порядке!» Да, все было продумано до малейших деталей, но тысяча случайностей могла все испортить в один миг. На пяти постах должны стоять свои люди, а если будут не свои, то их необходимо обмануть. Правда, сегодня он обладал властью дежурный по части. Только было тронулись, как Цано задел грузовиком за ворота! Какой из него шофер! Ведь этот парень служил в охранных войсках, водить машину учился сам и за руль садился лишь от случая к случаю. «Все пропало!» ахнул Хаджиянчев, увидев, что одна из планок верха кузова сломалась. Подбежал к грузовику. Постовой пытался было вернуть машину: куда, мол, она такая поедет, неисправная? Хаджиянчев встал и быстро загородил собой дыру в брезенте, через которую просматривались винтовки, не давая тем самым постовому заглянуть внутрь. И тогда завыла спасительная сирена воздушная тревога! «Поднимай шлагбаум! приказал Хаджиянчев. В Самокове, здесь недалеко, можно будет починить!» Он вышел через другой проходной пункт и на первом же перекрестке вскочил в грузовик... Как взбесится завтра начальство! Что ты. Дойдет до царя, да и Гитлеру сообщат его доносчики...
А бай Стоян, устремив взгляд вперед, мысленно уже у Радиной реки, где у Ботевградского шоссе залегли ребята, охваченные возбуждением. Они не знают, что их ждет, но чувствуют: дело очень важное. А Велко знает: это он отправился, чтобы привести их на встречу. Знает и Лазар: сокровище, столько оружия!.. Какой человек этот унтер-офицер! Он понравился ему еще при первой встрече: высокий, стройный, плечистый, с продолговатым чистым лицом и живым взглядом, усы придают ему еще более мужественный вид. Приветливый и подтянутый, каждое движение по-военному точное и спокойное. С таким человеком нельзя не добиться успеха.
Летняя ночь в поле светла, но грузовик мчится с такой скоростью, что трудно что-либо разобрать. Хорошо, что шоссе прямое и пустое. Нет, не такое уж оно пустое. Внезапно перед грузовиком оказываются огромные возы c сеном. Возчики бросаются в стороны от этого сумасшедшего грузовика. Цано поправляет влажную прядь волос, просит сигарету.
Теперь уже можно зажечь фары. Со страшной скоростью проносятся мимо тополя. Бай Стоян чувствует лишь, как больно бьют ветки по нему. Цано почти лег на руль. Неожиданно тополя убегают назад, подгоняемые низенькими домиками и высокой будкой дорожного смотрителя. «Потише, поворот налево!» кричит бай Стоян, но уже поздно. Шоссе на Ботевград отходит от Пирдопского под прямым углом. Асфальт мокрый. Цано резко поворачивает руль...
Земля бросается на них, моментально возвращается на свое место, а потом прижимает их кошмарной тяжестью. Кажется, само небо рушится на них, твердое и тяжелое. Раздается оглушительный грохот...
И буквально мертвая тишина...
Мрак. Бездыханье. Бай Стоян, прижатый к каменному забору за канавой, с трудом хрипит: «Ох, душно!», раздирает одежду на груди. На его правом виске выступила кровь. Он размазал ее. Его лицо и руки изрезаны стеклом. В темноте нащупывает выпавший пистолет. Шатаясь, поднимается на ноги... Хаджиянчев пытается подняться: он перелетел через кузов. «Я разбился!» стонет он, но замолкает, увидев, что бай Стоян ранен.