В батальоне в ту ночь было около двухсот пятидесяти человек двадцать восемь корабелов, кадровые бойцы 10-й дивизии, железнодорожники, моряки с Ораниенбаумского плацдарма.
Вместе со второй готовились к атаке первая и третья роты. Приказано было наступать и бойцам 320-го полка 11-й дивизии, оборонявшимся в Старом Петергофе.
Вторым батальоном этого полка командовал старший лейтенант Михайлов, еще недавно заместитель командира батальона судостроителей по строевой части.
Уроженец Петергофа, в 1932 году закончивший в Ленинграде Пограничную школу имени К. Е. Ворошилова, Михайлов был опытным воином. В декабре 1939 года он командовал под Выборгом ротой. Сейчас старший лейтенант шел со своими бойцами па занятый фашистами Новый Петергоф.
Подразделения 219-го и 320-го стрелковых полков 11-й дивизии, 204-го полка 10-й дивизии завязали бой у первых вражеских траншей. Артиллерийская подготовка была явно недостаточной, не хватало снарядов. Где-то громыхнули разрывы бомб, сброшенных нашими «ночниками».
Саперы под огнем проделали проходы в проволочном заграждении, бойцы рванулись в атаку.
Лишь отдельным подразделениям на левом фланге удалось преодолеть мощный пулеметный и минометный вражеский огонь и завязать бой в Нижнем парке. Воины услышали со стороны центральной части парка сильную перестрелку, взрывы гранат.
Там сражались бойцы морского десанта. Каких-то триста метров отделяли их от пехотинцев, но каждый метр грозил смертью.
«Полундра!» доносилось издалека.
«Мы здесь!» хотелось крикнуть Виктору Бобикову.
Голоса тонули в грохоте.
Немцы не принимали ближнего боя. Они стреляли казалось, отовсюду и отходили.
Перед наступавшими открылся новый оборонительный рубеж, расположенный по другую сторону ручья, немцам так и не удалось его достроить.
Бобиков с бойцами стал пробираться вверх по парку. Их была горсточка.
Во время прорыва группа потеряла многих убитыми и ранеными. И все же бойцам удалось в том бою вместе с другими подразделениями отбить у немцев небольшой плацдарм глубиной в пятьсот метров, выйти в Новом Петергофе к красным зданиям бывших казарм.
Но продвинуться дальше пехотинцы не смогли.
Это тогда, рассказывает в своей книге «В сердце и памяти» Михаил Павлович Духанов, генерал-лейтенант Шевалдин, командовавший в то время 8-й армией, приказал: «Ни шагу назад! Все командиры, до командиров дивизий включительно, в боевые порядки!»
Командовавший 19-м корпусом Духанов понимал исключительность и в то же время опасность такого приказа. Он не мог его оспаривать и решил сам следовать ему, но командующий остановил комкора.
Он знал, как и Духанов, что дивизии несут большие потери, что боевые порядки надо было бы отвести на наш рубеж обороны.
«Это было бы разумно для пехоты, сказал командующий, но осложнит крайне тяжелое положение десанта»
Чувством трагизма и высокого гражданского и боевого долга проникнуто свидетельство М. П. Духанова о решении комиссара корпуса В. П. Мжаванадзе:
«Я сообщил ему приказ командарма. Мжаванадзе быстро надел плащ-палатку, взял свой автомат и сказал:
Пойду с бойцами десятой дивизии».
Попытка Духанова остановить комиссара встретила решительный отпор. Он ушел с солдатами в бой.
Атаки подразделений 10-й и 11-й дивизий продолжались и в последующие дни.
Взвивались и гасли красные ракеты. Пополнявшиеся за день роты таяли, как снег под дождем, пытаясь снова и снова пробиться на помощь десантникам в Нижний парк.
Где они, смельчаки, сбрасывавшие утром 5 октября бушлаты, дравшиеся в тельняшках?! Лишь глухой треск автоматов и винтовочные выстрелы свидетельствовали они продолжают сражаться. Но теперь бойцы дивизии не могли увидеть моряков даже в отдалении.
Бои за овладение Новым Петергофом были мучительны и безрезультатны.
Бойцы 19-го стрелкового корпуса неоднократно поднимались в атаку. На переднем крае немцев, в окопах, завязывались жестокие схватки. Но силы были неравными Бойцы 10-й и 11-й дивизии вернулись на исходные рубежи.
К концу дня гитлеровцы снова заняли береговую полосу в районе дворцов Марли и Эрмитаж. Вышка у пирса, где десантниками был уничтожен снайперский
пункт, вновь оказалась в руках врагов. По аллеям, идущим от Большого дворца, под покровом темноты к берегу сползли пять небольших танков. Их огонь и огонь пулеметов с вышки видел лейтенант Кирейцев, отходивший с горсткой уцелевших бойцов в сторону гранильной фабрики.
Все его попытки связаться с командованием своей дивизии были безуспешны. Один за другим гибли люди, посланные за подкреплением, боеприпасами.
Теперь он шел сам, чтобы рассказать о положении, в котором находится отряд моряков, чтобы сделать еще одну попытку привести свежие силы ему в помощь.
Этот день стоил жизни многим бойцам, командирам и политработникам десантного отряда.
Командиры Труханов, Федоров, Зорин, политруки Мишкин, Ефимов, Рубинштейн доложили Петрухину о потерях в своих ротах. Они были велики. Много раненых
Надо думать о живых, сказал Петрухин. Может быть, в эту ночь, подойдут катера с боеприпасами.
А если нет? спросил Ефимов.
Петрухин несколько минут помолчал. Затем послышался его глуховатый голос: