Господин инженер со Степаном почти бегом поспешили к Кондрату.
Что с военными делами? я посмотрел на капитана Пантелеева, который успел достать свою записную книжку, все свои листы он лично переплел, взяв урок у господина печатника.
По личному составу, картина следующая, семь десятков, два из них тувинцы, особый десяток в Усть Усе, два лейтенанта и капитан. Четыре десятка вооружены винтовками, остальные ружьями системы Маханова первым номером. Лейтенанты и я винтовки, тувинские десятки ружья и луки. Тувинскими десятками командует лейтенант Рыжов. Отдельный десяток Усть-Уса пять винтовок и пять ружей, Ерофей докладывал четко и быстро не глядя в свои записи, системы Маханова номер два. Винтовками также вооружены Григорий Иванович, его камердинеры, мой адъютант-ординарец, Лонгин и Ванча. У него также на вооружении двуствольное ружье, арбалет, лук. У нас два десятка пистолетов. Личный состав тренируется стрелять, обучается сабельному бою.
С патронами как?
Это к Якову Ивановичу, Ерофей перевел стрелки.
Хорошо с патронами, Яков заулыбался. Лаврентий сделал машину, только нужен контроль на склеивании гильз и на капсюлях. Целлюлозы достаточно, свинца и меди тоже. Можем в сутки до полутысячи делать. Если пушки в переплавку пойдут, то попробую латунные гильзы делать.
Давайте о самом главном. Что там Ольчей сообщил? я повернулся к Лонгину, он стал самым доверенным лицом у Ольчея и еще пару раз ездил к нему.
Он прислал своего человека, сообщает якобы кто-то из чооду пришел с юга. Монахи от Ольчея не ушли и допросили его. Он говорит, большое войско придет к нам и всех вырежут к концу лета. А как только в горах сойдет снег, они захватят все тропы и перевалы, Лонгин хмыкнул. Не то что-то тут, ваша светлость. Чем недоволен амбын-нойон? Больше всего вольностями, пушной налог он получает и даже чуть сверху. А вот вольности, Лонгин тряхнул кистями
и вскинул брови. Завоеватели запретили с одного стойбища в другое ходить без разрешения, а тут целый род идет в русские пределы. Непорядок. Потом старик приходит, монахи ладно, им можно ходить. А тут еще один ходок появился. Что-то тут не то.
Ну, а с занести как? Лонгин специально ходил на переговоры с монахами и «пытал» Ольчея о возможности этого.
А ни как пока, выслушать то меня выслушали, открытым текстом почти говорили. Но , Лонгин прищурился. А что если мне еще раз в монастырь сходить? В этот , как его, хурээ в Самагалтае?
Нет, Лонгин, это опасно, тесть до этого момента молчал, внимательно слушая всех.
Это я согласен, причем с обоими, и странно и опасно.
Молчавший до этого Панкрат кашлянул, как бы привлекая в себе внимание.
Ваша светлость, разрешите?
Давай, лейтенант, тебе давно пора речь держать, капитан придвинул к Панкрату карту. Я знал, что тот много времени уделяет изучению этого дела и со слов Ерофея уже прилично ориентируется в наших картах.
По Енисею они не пойдут, он со дня на день вскроется, а через два хребта не пройдут по любому. Там если снег сойдет, то только к лету. На Золотую реку враг не выйдет до лета точно, Панкрат уверенно показал южные хребты и закрытые перевалы. Теперь тропы ведущие на Узюп. Опасные? Вроде да. Но за ними и Ольчей смотрит, и Мерген, и Нелюбин, и отсюда из Усинска глаз за ними есть. Скрытно не пройти. А вот тут, Панкрат ткнул карандашом в Гагульскую впадину. Медвежий со дня на день проходим станет, то проползали, а вот-вот на лошадях можно будет. Высоты такие же, а вот мои тувинцы говорят, там иногда проход раньше открывается.
Панкрат замолчал, оглядел всех. До этого он непонятно почему-то робел, хотя выделялся и грамотностью и интеллектом. Возможно, тяготился своим участием в карательном походе прошлого года.
Надо выдвигаться в Гогуль, Зайдут раньше, трудно будет их оттуда выбить. Опять же шахта там должна быть.
И как же ты туда выдвигаться будешь, снега еще много лежит, спросил Леонтий.
У меня же не простая гвардия, а тувинская, я уже спросил их, пройдем или нет? Они же все воины и охотники. Как один сказали, надо идти, пора, Панкрат помолчал, потом добавил. В своих гвардейцах уверен, не подведут и не предадут.
Это почему ты так? уверенность Панкрата меня поразила.
Я, ваша светлость, еще ни разу не ошибся. Бойца насквозь вижу и чувствую, Панкрат ухмыльнулся. А предатели и слабаки, они по-другому пахнут.
И чем же? изумился Ерофей. Я тоже чувствовал, что мой рот хочет непроизвольно открыться.
Говном, товарищ капитан, отпечатал лейтенант Рыжов.
Несколько минут стояла тишина, потом тесть как-то робко и не смело нарушил её.
Ваша светлость, я пойду, помогу, если что у Кондрата, его слова сняли общее оцепенение.
Да, конечно. Ерофей Кузьмич согласен со своим лейтенантом?
Согласен, ваша светлость.
Лейтенант, когда готовы выступить? я вопросительно посмотрел на Панкрата.
Через полчаса. Зайду Анфису поцелую, на мальца гляну.
В ночь? удивился я.
Тувинцы не бояться ни темноты, ни леса. Патронами Яков Иванович нас снарядил.
По пятьдесят штук на ствол, подтвердил капитан. Если командир уверен, то вперед, я кивнул, соглашаясь. Ерофей еще раз внимательно посмотрел на карту, с ног до головы оглядел Панкрата. Выполняйте, лейтенант.