Орлов кивнул, очень искусно изображая на лице смесь надежды и тревоги. Он открыл рот, чтобы сказать очередную заготовленную фразу, но в этот момент тишину пустыря разорвал натужный рев моторов и визг тормозов.
Я вскинул голову и нахмурился. С дороги, поднимая тучи пыли, на пустырь въезжали две машины: черная «Волга» и видавший виды зелёный «Козлик». Они резко затормозили, рассекая колесами сухую землю.
Двери распахнулись, и наружу высыпало человек семь. Крепкие, плотно сбитые парни в телогрейках и кепках, с угрюмыми, недобрыми лицами. Они молча, без суеты, начали расходиться, образуя полукруг и отрезая нам путь к отступлению.
Эй! Орлов резко повернулся к ним, опираясь на костыль, его голос дрогнул от гнева. Вы кто такие? Чего надо
Я молча наблюдал за этой картиной. Началось.
Как я и думал, Грачёв не стал играть честно. Было ожидаемо, что он не осмелится приехать в одиночку. Я изначально предполагал, что он позовёт с собой группу поддержки. Поэтому подстраховался. Но я не думал, что Грачёв соберёт такую толпу на нас двоих. Лестно.
Тем временем мужики окружили нас и замерли, переглядываясь и ухмыляясь. Я обратил внимание на их взгляды. Некоторые были скучающими, как у рабочих, которые выполнят неприятную, но необходимую задачу. А у некоторых во взглядах горел азарт и нетерпение, как у гончих, учуявших дичь.
Последним из «Волги» выбрался грузный мужчина в светло-синем костюме. Он выпрямился, поправил на голове шляпу с узкими полями и окинул нас с Орловым тяжелым взглядом.
Михаил Валерьянович Грачев собственной персоной. Никем иным этот мужчина не мог быть.
Я с любопытством разглядывал его. Лицо крупное, мясистое, с обвисшими щеками и вторым подбородком. Дыхание тяжёлое, с одышкой. Но несмотря на грузность, в нем чувствовалась сила и властность. Он шел с абсолютной уверенностью в том, что здесь, на этом пустыре, он хозяин положения.
Грачёв неторопливо подошел и остановился в паре шагов от Орлова, совершенно игнорируя меня. На его широком лице расплылась обманчиво мягкая, почти отеческая улыбка.
Ну здравствуй, Петечка, проговорил он елейным голосом, но в нем я отчётливо слышалась угроза. Давно не виделись. Как дочь? Он нарочито участливо наклонил голову. Как жена? Птичка начирикала, что они в Москву укатили. Ну ничего
Он не стал договаривать, но угроза повисла в воздухе плотнее пыли. Потом он повернулся ко мне. Улыбка исчезла с его лица, как будто ее и не было. Его маленькие глазки впились в меня с такой неприкрытой ненавистью, что мне стало не по себе. Я внутренне удивился. Да, я мешал его планам, но эта ярость казалась иррациональной, слишком личной. Будто я был не просто помехой, а его кровным врагом номер один.
А ты, стало быть, тот самый Громов, констатировал он, не ожидая ответа. Медленно и оценивающе он рассматривал меня. Его взгляд скользил по мне с ног до головы. Он цокнул языком, и с задумчивостью добавил, обращаясь к самому себе: И что она в тебе нашла?
Она? Кто, Наташа? Но размышлять об этом сейчас было некогда. У нас здесь разворачивались события поважнее.
Грачев, словно потеряв ко мне всякий интерес, снова повернулся к Орлову. Он резко вытянул вперёд пухлую руку с короткими пальцами и негромко, но жёстко скомандовал:
Давай сюда.
Орлов выпрямился, насколько позволял костыль. На его бледном лице появилась странная, чуть шальная улыбка. Он посмотрел Грачеву прямо в глаза и абсолютно спокойно проговорил:
А у меня нет ничего, Михаил Валерьянович.
Тишина на пустыре стала вязкой, даже ветер поутих. Грачев замер. Его лицо начало медленно наливаться темно-багровой краской, начиная со лба и сползая к двойному подбородку. На лбу вздулась небольшая венка. Он наклонил голову вперед, смотря на Орлова исподлобья, как разьярённый бык перед атакой.
Не шути со мной, Петечка, прорычал он. Его голос растерял всю бархатистость. Ну наконец-то, Грачёв скинул маски и явил миру свой истинный лик. Давай сюда свои писульки. Последний раз по-хорошему прошу.
Орлов отрицательно мотнул головой. Улыбка не сходила с его губ. Он смотрел на Грачёва с вызовом. Лейтенант явно наслаждался этой ситуацией, хоть и понимал, что последует после такого поведения.
Я не шучу, Михаил Валерьянович. У меня нет с собой никаких записей. Вообще.
Грачев медленно, очень медленно перевел взгляд с Орлова на меня. В его глазах мелькнуло понимание, смешанное с бешенством. Он кивнул своим мыслям и, не повышая голоса, бросил через плечо своим людям:
Ну-ка, парни Объясните им, что шутки со мной плохо заканчиваются. И выясните где записи. Быстро.
Он отступил на шаг, скрестив руки на груди. Мужики пришли в движение, ухмыляясь и переглядываясь.
Я быстро оценил ситуацию. Я умел драться. Орлов, даже с переломом, тоже не был хлюпиком. Но их было семеро против нас двоих, и один из нас на костылях. А они все здоровые, привыкшие к мордобою крепыши. Шансы у нас были мизерные. Но сдаваться мы не собирались
Первый удар пришелся по Орлову. Двое здоровяков ринулись на него, пытаясь выбить костыль. Он отчаянно отбивался свободной рукой, нанося резкие, короткие удары в корпус, но силы были неравны.