Они тогда играли в карты, и Накор ещё не начал по-настоящему жульничать, так что главный актёр был в ударе. Он охотно ответил на вопрос:
Всё дело в боли, Накор. Если ты сопереживаешь герою и чувствуешь его боль это трагедия. Если смеёшься над ним комедия. Комедия это чужая боль.
Дасати довели эту концепцию до безумного предела. С тех пор как он попал в их мир, Накор не раз видел страдающих или умирающих людей и обычной реакцией на это был смех. Лишь немногие из Ничтожных пытались помочь, за что их презирали. Для дасати сострадание было слабостью.
Когда они добрались до своих мест в казарме, массивной койки для Бека и тонкого матраса на каменном полу для Накора, глухой звон колокола прокатился по зданию, такой мощный, что казалось, будто камни под ногами содрогаются. Накор взглянул на двух отдыхающих молодых воинов и увидел в их глазах такую же растерянность, какая была у него и Бека.
Через мгновение в дальнем входе появился воин в черных доспехах и рявкнул:
Оставайтесь на местах! Это был сигнал сбора для Дворцовой Гвардии. Вы будете ждать и отправитесь на обед по вызову.
Огромный колокол прозвучал снова, затем в третий раз, после чего наступила тишина. Неподалеку Накор услышал топот бегущих ног сотни Ничтожных суетились, готовясь к чему-то, что потребует от Гвардии этот сигнал. Любопытство Накора разгорелось, но он знал, что не может рисковать, как обычно, удовлетворить его. Будь он один, он, возможно, рискнул бы быть убитым на месте за нахождение не там, где положено (за долгие годы он стал мастером выживания), но он не смел оставить Бека одного даже на минуту.
Они ждали, и за несколько минут до полуденной трапезы в казарму ввалилась дюжина новобранцев. Мокрые от пота воины скинули туники и штаны, быстро обмылись у рукомойников и переоделись в чистое, в то время как их Ничтожные суетились вокруг, пытаясь предугадать малейшие потребности господ. Накор сидел на полу у ног Бека, наблюдая, как молодые воины рефлекторно пинали или били своих слуг при малейшем раздражении. Он вздохнул. Всю жизнь он был бродягой, не считая родным ни одно место, даже деревню, где родился. Но теперь, впервые в жизни, его охватила тоска по дому по Мидкемии, по любой её точке. Даже раскалённое сердце пустыни Джал-Пур казалось ему сейчас привлекательным.
Бек молча поднялся, и Накору потребовалась секунда, чтобы сообразить, что он направляется в столовую, где скоро начнётся трапеза. Ничтожные останутся ждать, пока воины не уйдут, затем, в бешеной спешке прибрав казарму, побегут в свою столовую, проглотят еду и вернутся назад, чтобы быть готовыми к возвращению господ. Столько мелких унижений существование, лишённое всякой радости.
Накор схватил миску с чем-то, напоминающим похлёбку, и ломоть грубого хлеба. Даже в теле дасати местная еда казалась ему отвратительной ещё одно подтверждение, насколько безрадостным было это общество. Еда считалась необходимостью, иногда поводом для собраний, но никогда искусством. С тоской он вспомнил обед в «Доме у Реки» Когвина Ястринса в Оласко и задался вопросом: доведётся ли ему ещё когда-нибудь отведать что-то подобное.
Из-за двери, ведущей на плац Императорской Гвардии, донеслись голоса. Оглянувшись, чтобы убедиться, что за ним не следят, Накор скользнул в коридор и замер в тени, едва не попадаясь на глаза. Командир, стоя на возвышении, обращался к воинам:
этой ночью! Мы собираемся немедленно и выступаем на рассвете! Миры для завоевания ждут! Каждый из вас удостоился взора Темнейшего, и ваша готовность служить до последнего снискала вам особую милость. Ликуйте, ибо нам предстоит кампания, невиданная в летописях Империи дасати! Во имя Темнейшего!
Во имя Темнейшего! проревела гвардия.
Накор тут же бросился назад, в комнату, где ждали остальные Ничтожные. Он юркнул за угол, опустился на пол, прежде чем его заметили, затем вскочил, будто только что поел, поставил миску и поспешил в казарму ждать Бека. Готовилось что-то важное, и начиналось это уже сегодня. Вряд ли это было вторжение, которого опасался Паг, поскольку Рыцарей Смерти собралось недостаточно. Но этот сбор Императорской Гвардии явно был прелюдией к чему-то значительному.
Как же ему хотелось услышать больше.
Вот это зрелище не каждый день увидишь. А нам уже во второй раз повезло.
Каспар кивнул. Капитан Стефан добавил:
Держу пари, больше такого не увидим.
Они стояли в отдалении от встречающих эльфов: Серван присел на корточки, а Джомми, Стефан и Каспар прислонились к стене длинного зала.
Огромный дракон и вчера поразил всех, когда доставил Томаса и Джима Дашера, но теперь на его спине сидели трое. Две женщины в длинных тёмных платьях расположились позади ослепительной бело-золотой фигуры. Они ловко спрыгнули на землю и подошли к Кастдануру с двумя советниками.
Томас объявил:- Кастданур, позволь представить тебе Миранду с Острова Колдуна и её ученицу Летти.
Девушка рядом с Мирандой была юной и стройной с почти неестественно прямой осанкой. Она спокойно оглядела присутствующих и кивнула. Миранда сказала:
Мне пора, и исчезла.
Кастданур воскликнул: