Теперь я могу рассмотреть его как следует: кожа сероватого оттенка, длинные, жёлтые ногти, редкие волосы, опускающиеся до плеч. Но самое главное его грудь проломлена внутрь как раз в том месте, где должно быть сердце.
Чёрт.
Да передо мной мертвец!
То, что я принял за изорванную одежду сгнившие и заржавевшие части брони. Когда-то это был полный латный доспех, но сейчас он превратился в развалившееся подобие металлического нагрудника. Штаны будто разорвало какое-то животное, одна нога свёрнута и смотрит вбок.
И эта тварь, этот неживой человек поднимает свой кривой меч и опускает мне на голову. Выставляю навстречу оружие, чтобы защититься. Я так долго всматривался в его внешность, что чуть было не пропустил удар. В этом неживом теле оказалось больше силы, чем выглядит со стороны. Наши клинки скрещиваются и я чувствую, как энергия передаётся в кисть, а затем в предплечье. Конечность мгновенно немеет.
Снова активирую жёлтую жемчужину. Раз уж ему нельзя выпустить кишки, то действовать нужно наверняка.
Отрубаю кисть, которой он держит меч. Отрубаю голову на всякий случай.
Сдохни, сука, шепчу.
На этот раз противник падает на землю, но не унимается. Он ползёт к укатившейся голове, собираясь приделать её обратно к шее. На этот раз я бью его клинком по второй руке, дробя кости, но ему всё ни по чём. Продолжает ползти.
Следующий противник заходит сбоку. В руках у него щит, который он держит так, словно собирается проломить им мой череп. Замедляю время, отрубаю ему руку, а затем что есть мочи хромаю прочь от этого места. Ещё одна стрела вонзается рядом с первой. В пояснице отдаётся электрическим разрядом
и я падаю на землю.
Убирайся! кричит Хума. Убирайся!
Переворачиваюсь на спину, собираясь отдать свою жизнь как можно дороже. Несколько человек приближаются ко мне со всех сторон. Бью одного из них по ноге и он, подкосившись, падает точно на меня. Куча рук хватает моё тело, прижимает к земле.
Отвалите! Суки! Подонки! кричу и не отдаю себе в этом отчёта. Рот сам выстреливает ругательства, пока тело отчаянно сопротивляется. Пошли вон уроды!
Не знаю, как поступают мертвецы, когда встречают живого человека. Съедают, должно быть.
Чья-то нога опускается на мою голову и я на короткий миг погружаюсь в беспамятство. Плыву в темноте собственной головы, потеряв ощущение времени и пространства.
Прихожу в сознание через несколько секунд после полученного удара. Мысли ещё путаются, но я отчётливо осознаю себя лежащим на земле, пока несколько мертвецов своими костлявыми руками держат меня и не дают пошевелиться.
От удивления и ужаса меня сковало, не могу пошевелиться. Лишь слежу за тем, как костлявые руки поднимают меня над головой и несут прямо к крепости.
К Варзоду.
Глава 28
Перед глазами всё плывёт, кружится, подташнивает. Путь к крепости превращается в отрезки времени, когда я теряю сознание и прихожу обратно. В очередной раз меня всё-таки выворачивает, чувствую отвратительную горечь от желудочного сока во рту.
Меня несут по мёртвой земле и сотни окружающих мертвецов провожают нас взглядами. Теперь я как следует могу рассмотреть замок: издали он показался величественным и красивым, но вблизи всё обстоит иначе. Все его стены сломаны, пробиты насквозь, некоторые башни обвалились, свод врат превратился в груду камней. Выглядит так, будто Варзод долго и упорно забрасывали снарядами из требушетов, пока он не стал дырявым как сыр.
Издали он выглядел как замок.
Вблизи же оказался руинами замка.
Ещё и время его не пощадило: всё в трещинах, песке. Кажется, дунь на него, и он окончательно сложится.
В очередной раз накатывает дурнота. Теряю сознание и прихожу уже за первыми вратами, где меня окружает ещё больше неживых существ. Все они бесцельно бродят туда-сюда по широкому двору между стеной и основной крепостью, тянущейся так далеко вверх, что её вершина теряется в облаках.
Когда-то Варзод был был великолепен. Хотел бы я посмотреть на него в лучшие годы. Сейчас же это призрак, оставшийся от некогда великой постройки. Труп замка, который населяют трупы людей.
Снова теряю сознание и прихожу в себя привязанным к каменному столу.
Не шевелись, молодой человек, раздаётся клокочущий голос, словно у его владельца в глотке что-то застряло. Мы же не хотим сделать тебе больно, верно?
Оборачиваюсь и вижу перед собой человека двухметрового роста, весом под сто тридцать килограмм. На нём длинный кожаный передник, лицо всё серое, а губы тонкие и бесцветные, отчего рот выглядит прорезью. Одна щека у него то ли сгнила, то ли порвало чем-то: сквозь дыру виднеются жёлтые зубы.
Он стоит совсем рядом со мной с металлическими щипцами и расширителем ран.
Ты ведь уже взрослый мальчик, должен понимать, что дёргаться во время медицинской операции строго возбраняется. Конечно если не хочешь, чтобы тебе было очень больно.
Мужчина наклоняется над столом и смотрит на меня словно в ожидании ответа.
Ты разговариваешь? спрашиваю.
От такого вопроса его отвратительные серые брови поползли наверх, он даже оглянулся, явно не понимая, почему я об этом спрашиваю.
Конечно разговариваю. Ты решил, что я немой?