Посторонись! закричал извозчик и только чудом не свалился с облучки, при этом натягивая поводья, когда запряжённые коньки-горбунки, истошно заржав, уперлись копытами в камень мостовой, тормозя. Бричка позади них зашаталась, но выстояла, замерев в тот миг, когда мимо нее на невероятной, нечеловеческой скорости, смеясь, пронеслись какие-то люди, лица и тела которых смазались перед глазами Гермионы.
О Мерлин! Что это было? взвизгнула девушка, поправляя волшебный наушник-переводчик, чудом не вылетевший из её ушной раковины. От порыва ветра, вызванного пронесшимися мимо людьми (людьми ли?), мантия вокруг ног волшебницы взметнулись, плотно обвивая икры ног, и привлекая к Гермионе лишнее, совсем ненужное ей внимание: в Китеж-граде никто не носил привычные британцам мантии. Здесь в ходу были кафтаны всевозможных расцветок и размеров, от длинных, совсем в пол, похожих на рясы священников, до укороченных, лишь на пару дюймов ниже поясницы носившего. Многие девушки предпочитали кафтанам пестрые сарафаны; пару раз Гермиона встречала и дам в совсем непривычных ей головных уборах, непохожих ни на шляпы, ни на ободок.
Это кокошник, пояснил тогда Федор, назвав странный обод неотъемлемой частью одежды большинства русских волшебниц.
Сейчас анимаг, продолжая по просьбе Слизнорта играть роль гермиониного экскурсовода, устало махнул в сторону площади, где все, включая наспех затормозившего извозчика, давно отмерли, продолжив свою бурную деятельность, словно и не они вовсе минутами ранее чуть ли не пережили неудачное столкновение.
Это молодежь на сапогах-скороходах, осторожно переходи улицу: у нас таких лихачей много. Сколько их Хозяйка не пыталась угомонить все бессмысленно. Как после Колдовстворца сапоги купят так гоняют!
Гермиона понятливо кивнула, хотя она, конечно, ничего не поняла.
А почему только после Колдовстворца? Это правило какое-то?
Ну там же все выпускники совершеннолетние становятся, официально могут селиться в городе за стенами школы и покупать все что угодно, пожал плечами Федор и указал ладонью влево, нам сюда. До Медного бульвара рукой подать осталось.
Анимаг не обманул свернув с мостовой и прошагав не больше одного квартала, волшебники вышли к краю широкой площади, полной торговых лавчонок. Народ гулял сразу поняла Гермиона. С правой стороны, подальше от деревянных изб и крытых сеном лавчонок, толпа ребят в красных рубахах то и дело по очереди выдыхала изо рта огонь, поджигая вокруг себя невысокие жаркие костры, через которые, хохоча, перепрыгивали юные девушки, чьи раскрасневшиеся лица покрывал нежный румянец, а головы украшали цветочные венки. Совершив прыжок, девицы бежали обратно
к парням, падая в крепкие объятья, и их белые длинные платья красиво сливались с алыми рубахами выдыхавших огонь.
Скоро Ивана Купала, очень значимый праздник, решил зачем-то пояснить Федор, но обернувшись замолчал, понимая, что девушка его не слушает, во все глаза рассматривая открывшийся ее взору волшебный терем. Вблизи Колдовстворец и правда поражал. Федор еще помнил тот день, когда впервые увидел магическую школу, и, будучи совсем ребенком, обомлел от восторга.
Колдовстворец выглядел как исполинский теремный дворец со множеством крытых купольных башенок, широких парапетов и балконов, расположенных порой настолько хаотично, как, например, в восточной части, что нагромождение пристроек смотрелось катастрофически насыщенно. Гермионе это напомнило Нору, но, в отличии от неказистого домишки семейства Уизли, русская магическая школа поражала своей мощью, богатством и величием. Нижние этажи терема представляли собой закрытые белокаменные палаты, над которыми высились деревянные переходы, некрашеные, за исключением красных ставень и белых наличников. Множественные купольные башенки венчали длинные золотистые шпили, ярко горевшие в дневных солнечных лучах.
Медный бульвар опоясывал Колдовстворец тугим кольцом, в центре которого, за рвом, на обособленном острове и стояла суровым изваянием магическая школа. Перекинутый через ров деревянный мост на тяжелых, толстых, как осиновые стволы цепях, был опущен. По нему изредка проходили, очевидно, обучающиеся, спешащие на развернувшиеся за пределами Колдовстворца гуляния.
Гермиона обожала все новое и неизведанное, и сейчас в очередной раз поняла, как еще много прекрасного таит в себе магический мир, радушно принявший маглорожденную дочь дантистов в свои объятья.
Осторожно сделав первый шаг по мосту, волшебница с легким сердцем ощутила насколько доски под ее ступнями крепкие, словно каменные. Однако пахло здесь ужасно: тиной и немного чем-то тухлым, словно подгнившей прошлогодней листвой. Осторожно вытянув голову, пытаясь рассмотреть ров по обе стороны от моста, Гермиона не смогла подавить испуганный выдох, и тут же зажмурилась. Берега острова, на котором находился Колдовстворец, омывали не чистые речные воды, а самое что ни на есть болото, полное зеленой тины, камышей и булькающих на поверхности испарений. Интересно, и как она раньше не услышала этого оглушающего кваканья снизу? Наверное шум и гомон Медного бульвара все заглушали.