Я привязал козла не только потому, что у меня не было времени на покупку буйвола. Дело в том, что тигры очень любят козлиное мясо. Хотя тигр, о котором шла речь, был известен как опытный похититель скота и мог запросто убить и утащить прочь такое маленькое животное, как козел, я был убежден, что сумею свалить тигра, если он набросится на свою жертву, стоящую всего лишь в пятнадцати ярдах от меня.
Примерно в девять тридцать вечера я услышал высоко на холмах рев замбара, предупреждающего о том, что тигр вышел на охоту. Десять минут спустя, как показали мои часы со светящимся циферблатом, поблизости заскулил шакал и тут же прерывисто заблеял козел. С этой минуты я должен был сосредоточить все свое внимание на том, что происходило внизу. Однако неожиданно я почувствовал, как чтото зашевелилось слева от меня. Там сидела огромная крыса. Когда я медленно повернул голову, чтобы лучше рассмотреть ее, крыса затрусила ко мне. Вначале я подумал, что она не догадывается о моем присутствии и резко замахнулся на нее, чтобы отогнать прочь. Крыса увернулась и скрылась в тени, но спустя полминуты у меня опять появилось неприятное чувство, что ктото наблюдает за мной сзади. Стараясь держать голову ниже уровня парапета, я осторожно посмотрел назад. Там совершенно спокойно сидела моя непрошеная соседка. Шкурка ее отливала серебром в ярком свете луны. Я понял, что крыса может помешать мне выстрелить. Единственно, что можно было сделать бросить в нее патронташ или термос. Но это произвело бы большой шум. В то время как я ломал себе голову, как выйти из затруднительного положения, тщетно стараясь найти палку, произошло нечто удивительное. Крыса неожиданно бросилась в сторону и, оказавшись справа от меня, попыталась вцепиться в руку. Я вынужден был отдернуть руку и схватить патронташ.
Мне было и смешно и стыдно. Я лежал здесь с оружием, которое могло уложить буйвола, и чувствовал себя беспомощным перед грызуном, весившим несколько унций. Но чувство юмора скоро меня покинуло. Я был недоволен собой и, если быть откровенным, в какойто мере утратил душевное равновесие.
Крыса не уходила, а продолжала метаться в темноте взад и вперед под парапетом. Мне пришло в голову, что носовой платок поможет отпугнуть ее: животные часто пугаются белых предметов. Я осторожно вытащил платок и резко взмахнул им. На крысу это не произвело никакого впечатления.
А в следующую секунду я уже забыл о ее существовании: снизу послышалось громкое блеяние и вслед за этим звук лопнувшей веревки.
Я выглянул и успел лишь увидеть, как тигр метнулся под тень деревьев. Перемахнув через земляной вал, он исчез вместе с козлом.
Когда я отвернулся от парапета, крысы и след простыл. Решив, что тигр вернется на водопой, я решил остаться на месте, сохраняя при этом величайшую осторожность. Но даже шакал не подошел к трупу коровы. Остаток ночи прошел без всяких происшествий.
Утром меня ждал сюрприз. Следы тигра были ясно видны в пыли. Однако, осмотрев их, я убедился, что это был совсем не тот тигр, которого я искал. О том было известно, что он крупный самец, а следы, скорее, продолговатые, чем круглые, могли быть лишь следами тигрицы.
Когда я возвратился в лагерь, меня встретила группа крестьян с печальными новостями. В то время как я подкарауливал тигра у храма, он ворвался на общинный скотный двор в нескольких милях отсюда и зарезал хорошую дойную корову. Несколько мужчин, ожесточенных этой потерей, пытались прогнать зверя прочь. Однако тигр тяжело изувечил одного из них. Проклиная все на свете, я вновь сел на верблюда.
В деревне мое настроение немного улучшилось. Рядом со скотным двором я увидел хорошее дерево и быстро соорудил на нем махан. Осмотрев труп коровы, я велел вытащить его со двора и положить в удобном для меня месте в футах сорока от дерева. Потревоженный тигр не смог как следует поживиться добычей, и у меня оставалась надежда, что он еще вернется к своей жертве. От бродячего тигра можно было ждать всего, что угодно.
В полдень я вернулся в деревню и взобрался на махан. Все шло как по маслу. Около девяти часов похититель скота появился в лунном свете и, оглядевшись по сторонам, приступил к трапезе. Успешные нападения на людей притупили его бдительность, иначе он обратил бы внимание на то, что труп коровы передвинулся на некоторое расстояние. Как только тигр увлекся едой, я застрелил его, спустился с махана и попросил шикари снять шкуру. В лагерь я вернулся довольным.
Дальнейший осмотр места моей первой засидки у храма показал, что ускользнувшая от меня тигрица довольно часто приходила на водопой к источнику. До сих пор за ней не водилось привычек нападать на домашних животных, и она очень боялась людей. Я не делал больше попыток убить ее. Как мог заметить читатель, я не отношусь к числу людей слишком щепетильных, однако не считаю правильным стрелять в животное без нужды, тем более что тигрица всегонавсего хотела утолить жажду у храмового источника.
Гораздо более интересная история связана с тигромлюдоедом, обитавшим на холмах Адабалла. Профессиональный охотник, проживающий в этом районе, вызвался добровольно уничтожить зверя, растерзавшего уже несколько. человек. Изучив привычки тигра, он устроил рядом с водопоем, на дереве, на высоте примерно пятнадцати футов, махан. Внизу был привязан буйвол. Его решили принести в жертву ради общего блага. Охотник взобрался на махан задолго до наступления темноты.