Что ж ты Колю спасти хочешь чужими руками, не выдержал он, а свой палец приложить боишься! Хороша, нечего сказать. Ты же его и предала, ты!
Она отпрянула, замотав головой.
Нет-нет!.. Я его не звала Вин сам, ще при нимцях силком ходыв, гадюка плосконосая
Кто? Имя? Звать его как?!
А я знаю?.. Прозвище було Монах Монах и Монах, спросишь, бувало, только усмишка на морде: нэ пытай, як зваты, дай покохаты. Гад!
Андрей уже почти не сомневался, мысленно впиваясь в еще недавно виденное лицо с перебитым, как у боксера, носом. Модное пальто, шапка пирожком гость старшины, исчезнувший священник.
Монах?! Откуда он взялся? Не с того же света, где-то здесь хоронится. У кого?
Она ответила уже совсем спокойно:
Хиба ж я знаю. Мабудь, в лису. Воны таки, усю жизнь в лису, гитлерчуки
Не помнишь, он выходил из хаты, когда пили? Выходил или нет? И надолго
ли?
Може, и выходыв Да, вроде выходыв, а потом прийшов, руки мыв у синях, я ще сказала: який чистюля, с витру да й руки мыты А шо? Вин тут при че́му? Чи то вин их на Горпыну навив? Ох Ох, гад, своими руками задушу! Ну, не приведи бог, побачу. Ну!..
Вы у Довбни были?
Она сказала просто:
Сам приходыв, а я как нежива була, ничого ему не сказала. Говорю, больная я, отстань. Без тебе тошно
Он сам приходил или со Степаном, Монах этот?
Не Вроде сам, вин раньше пришев, приставать стал, я его турнула А тут ваши хлопци пидошлы. Потом пить стали То ж точно вин про свинью и зачав, точно! Згадала зараз!..
Вот пойдите к Довбне и все объясните. Это надо. Это очень надо, необходимо. И для Коли вашего. Понятно? Будем его вместе спасать
Она закивала, затрясла подбородком, непослушными руками завязывая под горлом шаль
И почти следом явилась сама пострадавшая Горпина. Вернее, вначале вошел предзавкома, а уж потом позвал ее из сеней. Она вошла с виноватым видом, присела на краешек табуретки.
Вот, сказал Копыто, все мы люди одного корня, одно дело делаем, мириться надо
Я ведь все понимаю, вставила Горпина, подняв прекрасные свои карие очи. Ну чего не бывает сглупу, с водки этой, мне потом Бабенко ваш объяснил. Не виноваты они, тут чужая рука, жаль, что так получилось Теперь вам неприятности.
Вернули ж тебе борова, да еще какого! И дело с концом, сказал предзавкома.
Да не надо мне! Что я, из-за мяса горевала?
И столько искренней душевности было в ее словах, что Андрею не захотелось ее разочаровывать: «Раньше надо было думать. Раньше»
Он поймал на себе пытливый взгляд предзавкома и невольно вздохнул.
Ну, ты шагай, Горпина. Дежурство у нас
Она протянула Андрею ладонь дощечкой, он пожал ее и ощутил ответное пожатие. Проводил ее до двери.
В чем дело? спросил Копыто.
Да так Следователь был.
Вон куда зашло. Тогда все ясно. Жаль. Надо же Да-а, дело-то серьезное.
Он встал, как-то слишком уж быстро засобирался, обронив что-то насчет своего дежурства и повышения бдительности.
Это же явная провокация, сказал Андрей. Какой-то бандит, по кличке Монах, действует
Казалось, Копыто вздрогнул, теперь его лоб был похож на гармошку.
Слыхал. Еще в войну. Один из ихних главарей, кажется, проводник, важная птица. А вам откуда известно?
Да уж известно. У Андрея пропала охота жаловаться.
Если известно, сообщите в милицию Копыто скомкал шапку. Да жаль. Следователь, значит, был. И еще добавил уже на ходу: Взять бы его, бандюгу, было бы прямое доказательство в смысле провокации
Факт налицо. Свершившийся факт: грабеж.
Как?
Да это следовательская формулировка
Ну да, ну да
Он подал Андрею вялую заскорузлую руку:
Главное, будь с ним откровенней, со следователем, то есть как на духу! А лишних людей не впутывай Умей за себя ответ держать. А як же! Представитель власти. А власть на правде стоит. Понял?
А як же, усмехнувшись, повторил Андрей.
Что? Ну да, ну, желаю вам Если что, обращайся, чем можем Вот такое дело.
«Дело, дело «Деятель», вспомнилась реплика Довбни о своем партизанском однокашнике тогда, в клубе.
Чего лыбишься, лейтенант?
Да просто так. Спасибо, что зашли.
Свои люди. Ну, бывай
Совсем уж неожиданно появилась неразлучная пара Бабенко и Николай. Чуть похудевший, с обострившимся лицом, Николай докладывал о прибытии, не утратив обычной своей рисовки, но движения его были несколько скованны, улыбочка будто приклеенная. Бабенко же выглядел, как всегда, спокойно, шустроглазый, с воинственно торчащим ежиком.
Кто вам разрешил? нахмурился Андрей. Но в душе он был тронут таким проявлением солидарности, к тому же скрывать их и дальше, дружков закадычных, было бессмысленно.
Совесть есть, буркнул Бабенко.
А Николай сказал:
Ша, лейтенант, все в порядке. Разрешите приступить к несению службы?
В уголках его красивого рта, под щеточкой усов, виновато скользнула усмешка: дескать, скоро наша общая служба кончится. Но вид у него при этом был весьма решительный. Что сделано, то сделано, назад не вернешь.
Сесть можно?
Можно, ответил Андрей.
Тогда перекурим со встречей. Он вытащил свой кисет из трофейной замши и совсем по-ребячьи шмыгнул носом. Надо было вовремя послухать вас, смотаться к родной маме. Щас бы пили первачок и закусывали домашним салом.