Интересно, кто был на похоронах Роба?
Сол искоса взглянул на нее, и солнечный свет отразился от стекол его очков.
Джек Коэн написал, что шерифа Джентри похоронили на чарлстонском кладбище в присутствии представителей местной полиции и нескольких местных агентств.
Нет, я имела в виду близких ему людей. Присутствовали ли там члены семьи? Его приятель Дэрил Микс? Кто-нибудь из тех кто любил его? Она умолкла.
Это было бы безумием, если бы ты отправилась туда, тихо промолвил он после паузы. Они бы тебя узнали. Кроме того, ты все равно не могла этого сделать. Врачи в иерусалимской больнице сказали, что у тебя был очень тяжелый перелом. Сол с улыбкой глянул на девушку. А сегодня я что-то не замечаю, чтобы ты хромала.
Да. Натали улыбнулась в ответ. Нога стала гораздо лучше. И, переводя разговор на другую тему, тряхнула головой. Окей, так с чего начнем?
Мне кажется, у Джека довольно интересные новости, но сначала я бы хотел все узнать о Вене.
Натали кивнула:
Регистрационные книги отеля «Империал» подтвердили, что они были там мисс Мелани Фуллер и Нина Хокинс, это девичья фамилия Дрейтон, в тысяча девятьсот двадцать пятом, двадцать шестом и двадцать седьмом годах. А в отеле «Метрополь» в тридцать третьем, тридцать четвертом и тридцать пятом. Они могли ездить в Вену еще несколько раз, останавливаясь в других отелях, архивы которых пропали во время войны или по разным другим причинам. Мистер Визенталь продолжает поиски.
А фон Борхерт? осведомился Сол.
Записей в регистрационных книгах нет, но Визенталь подтвердил, что Вильгельм фон Борхерт с двадцать второго по двадцать девятый год арендовал небольшую виллу в Перхтольдсдорфе, неподалеку от города. Она была разрушена после войны.
А относительно другого? спросил Сол. Убийств?
Обычный набор уличной преступности, политические убийства, убийства на почве ревности и так далее. Потом, летом двадцать пятого года, три странных, необъяснимых случая. Двое аристократов и известная светская львица убиты своими знакомыми. Во всех трех случаях у преступников не было ни мотивов, ни алиби, ни каких-либо предлогов. Газеты назвали это «летним помешательством», поскольку убийцы клялись, что не помнят, как совершали свои преступления. Все трое были признаны вменяемыми и виновными. Один казнен, второй покончил с собой, а женщину отправили в сумасшедший дом, где она через неделю утопилась в пруду.
Похоже, наши юные вампиры сознания именно тогда и начинали свою игру, заметил Сол. Обретали вкус к убийствам.
Мистер Визенталь не смог установить связи, продолжила Натали, но он будет заниматься расследованиями для нас. Семь необъяснимых убийств летом двадцать шестого года. Одиннадцать между июнем и августом двадцать седьмого Но это было лето неудавшегося путча, когда на демонстрации погибли восемьдесят рабочих, и венские власти были гораздо больше обеспокоены другими проблемами, чем смертью каких-то граждан из низшего сословия.
Значит, наша троица сменила свои мишени, задумчиво произнес Сол. Возможно, убийство представителей их собственного круга стало для них небезопасным.
За лето и зиму двадцать восьмого года нам не удалось обнаружить ничего, сказала Натали. Зато в двадцать девятом в австрийском курортном городке Бад-Ишль произошло семь таинственных исчезновений. Венская пресса писала о «цаунерском оборотне», потому что всех исчезнувших а среди них были очень влиятельные лица как в Вене, так и в Берлине в последний раз видели в кондитерской «Цаунер» на Эспланаде.
Однако подтверждений того, что в это время там находился наш молодой немец со своими двумя американскими подружками, нет? спросил Сол.
Пока нет, ответила Натали. Но мистер Визенталь сказал, что в округе имелось множество частных вилл и отелей, которых давно не существует.
Сол удовлетворенно
кивнул. Одновременно, как по команде, оба подняли голову и проводили взглядом пять израильских F-16, которые низко пролетели над морем, с ревом направляясь к югу.
Это только начало, сказал Сол. Конечно, нам нужны подробности, гораздо больше подробностей, но начало положено.
Несколько минут они сидели в тишине. Солнце спускалось к юго-западу, отбрасывая изощренные тени от акведука на песок дюн. Весь мир купался в красновато-золотистом сиянии.
Этот город в двадцать втором году до нашей эры начал строить Ирод Великий доносчик и прихлебатель в честь Цезаря Августа. К шестому году нашей эры он стал административным центром с сияющими белизной театром, ипподромом и акведуком, наконец промолвил Сол. В течение десяти лет здесь был прокуратором Понтий Пилат.
Ты уже рассказывал мне все это в прошлый раз, напомнила Натали.
Да, кивнул Сол. Смотри. Он указал на дюны, наползающие на каменные арки. Бо́льшая часть всего этого была скрыта на протяжении последних пятнадцати столетий. Акведук, на котором мы сидим, раскопали лишь в начале шестидесятых годов.
Натали о чем-то напряженно думала, и ей было, видимо, не до исторических экскурсов.
Так что же осталось от власти Цезаря? Чем кончились политические замыслы Ирода? Куда подевались страхи и предчувствия апостола Павла, сидевшего здесь в заключении? Сол помолчал несколько секунд. Все погибло, ответил он сам себе. Погибло и занесено прахом времен. Погибла власть, исчезли и погребены ее символы. Ничего не осталось, кроме камней и воспоминаний.