Тебя поздно ночью притащил Гангрена и другие гиены Клешни, чтоб они провалились, сообщил бригадир. Ты был в отключке. Что им от тебя понадобилось?
Борис пожал плечами, не желая распространяться о своих догадках.
Без понятия. Я прибыл в город, чтобы разобраться, что у вас тут происходит. Меня попросили об этом ваши родственники, ложь удивительно легко давалась ему сегодня.
Родственники? угрюмо переспросил бригадир.
Борис кивнул.
Да. Они места себе не находят от беспокойства. Твой отец, например, Емельян, вчера потребовал у старосты, чтобы тот собирал оставшихся людей. Хотел идти за вами на штурм крепости.
Отец?
Да, такой пожилой мужчина без ноги.
Емельян расплылся в гордой улыбке.
Это точно он. Мой батя может.
Погоди ты, Емеля. Пусть пришлый договаривает. И что же решил Степан? Надеюсь, не повёлся на это безрассудство?
Борис кивнул.
Не повёлся. Сказал, что нужно ещё переждать. Мол, пока непонятно, что тут у вас происходит.
Ты присаживайся, Боря, услужливо сказал Емеля, подтягивая стул. Поешь с мужиками.
Акудник с удовольствием последовал совету. Бутерброды, схомяченные ночью, не сильно его насытили, и сейчас похлёбка с бобами в металлической тарелке показалась просто божественной.
Тебе интересно, что тут у нас происходит? задумчиво произнёс бригадир. Хреновые вещи происходят. Барон не хочет отпускать нас, а всё потому, что один круглый идиот чем-то вывел его из себя.
Ну зачем ты так, Исаак? сказал кто-то. Не гневи бога. Мы ничего о том не знаем. Возможно, Фёдор не причём.
Акудник насторожился. Фёдор? Уж не тот ли самый?
Не причём? Тогда почему он сидит на цепи, словно пёс. А наши друзья, которых в прошлый раз увели к Барону сразу за ним, до сих пор не вернулись? Что там произошло? Чует моё сердце, нет их больше в живых.
Фёдор? О ком вы сейчас говорите?
Да есть среди нас один, ответил бригадир, не такой, как мы. Шибко умный. Профессор, говорят. Жил в Слободе несколько лет, несмотря на неприязнь местных. А всё потому, что Степан, наш староста, постоянно его защищал. Велел остальным не трогать профессора.
Правильно говорил, осмелился вставить Емельян. В прошлом году Фёдор спас мою дочурку от кори. Сам поставил диагноз и помог найти лекарства в городе. Кассандра, шептунья наша, так-то утверждала, что делать ничего не надо. Мол, это простуда играется. Поиграется, и пройдёт. И где бы сегодня была моя любимая девочка, если бы не Белоус?
Теперь всё сходилось. Стало очевидно, что Фёдор Белоус, отец Эльвиры, находится где-то рядом. Ну и что с того, уныло одёрнул себя юноша. Теперь он и сам в плену, так что о спасении Белоуса пока что не могло быть и речи. Эх, и зачем я вообще припёрся сюда? Тоже мне защитник сирых и убогих, распятых и угнетённых.
И где же он сейчас? осторожно поинтересовался юноша, стараясь не показать чрезмерного интереса.
А тебе зачем это знать? с подозрением спросил бригадир Исаак.
Так я же к вам из Слободы пришёл. Ему тоже есть весточка от его дочери.
От этой чёртовой мелюзги, которой мерещится всякое, вроде мамаши-покойницы?
Исаак, раздался предупреждающий голос.
Ну что ещё?
Думаешь, что имеешь право меня поучать? огрызнулся старший.
Ничего такого, сразу же стушевался Емеля. Пойдём, новенький. Я покажу тебе Фёдора. Он недалеко.
Борис поднялся из-за стола, сгорая от любопытства. Емельян махнул рукой и повёл его мимо отключённых станков, в коридор, ведущий в соседнее помещение.
Он здесь. Как и сказал бригадир, сидит на цепи.
И действительно, Борис замер у решетки, замкнутой на ключ. У противоположной стены с осыпавшейся штукатуркой сидел человек, прикованный к батарее. Заросшее щетиной лицо, грязные соломенные волосы и впалые щёки, облик бедолаги не отличался здоровьем и блеском. Подняв голову, он внимательно посмотрел на посетителей.
Как твои дела, Фёдор? крикнул через решётку Емеля.
Прикованный ничего не ответил.
К тебе тут пришли. Этот парень говорит, что у него весточка от твоей дочери.
На этот раз в глазах Фёдора зажёгся неподдельный интерес. И вместе с ним страх. Борис, чувствуя некую неловкость, громко прокричал:
Вчера я был в гостях у вашего старосты и виделся с твоей дочерью. Она скучает по тебе и ждёт домой.
Ничего другого он не мог сообщить ввиду присутствия чужих ушей. Пришлось импровизировать. По щекам Белоуса потекли крупные слёзы, и он что-то прорычал, скорее от бессилия, нежели от злости.
Ну ладно, кивнул Емеля, пошли отсюда. Не то Исаак ещё больше рассвирепеет.
Борис не стал с ним спорить, и они вдвоём вернулись к столу. В это же время раздалась сирена, и слободчане, все разом, поспешили к закрытым вратам, на другую сторону цеха.
Куда это вы? поинтересовался Акудник.
Начинается наша смена. Сейчас нас выведут отсюда и отправят в шахту. Там мы проработаем до позднего вечера, пока городские будут заниматься очисткой руды, которую мы добыли вчера.
А чего же вас, а не их, поселили в цеху? Было бы логичнее, не находишь?
Тоже скажешь. Они же не холопы, как мы. По крайней мере, живут в своих квартирах. С горожанами Барон обходится не в пример мягче, чем с нами. Хотя тоже скор на расправу, и может запросто оторвать голову любому своей клешнёй.