Его тон не оставляет пространства для споров. Дорнан, скрипя зубами, кивает. И шествие начинается.
Я веду их по коридорам, открываю двери в аудитории, демонстрирую классы для практических занятий, уже заставленные пока немым, но исправным оборудованием, показываю отреставрированные спальные корпуса.
Говорю чётко, по делу, голос ровный, без тени заискивания или страха. Я чувствую на себе их колючие, недобрые взгляды, слышу их уничижительные шепотки, но не подаю вида.
Вопросы начинаются почти сразу, как только мы оказываемся в просторной аудитории по магическим преобразованиям.
И это всё ваша личная заслуга, леди Клайд? язвительно интересуется один из младших инспекторов, тыча пером в идеально отполированные магические плиты на столах. Или ресурсы герцога Бланша так быстро привели всё в порядок?
Ресурсы герцога бесценны, отвечаю я, не моргнув глазом. Но решения о планировке, приоритетах ремонта и оснащении принимала я. Как хозяйка. К тому же многое в академии уже было и требовало лишь ухода, магии и времени.
Хозяйка, которая, по нашим данным, сама не имеет законченного магического образования, вступает Дорнан, изучая полки с пока еще пустующими фолиантами. Чему вы вообще можете научить здесь? Или вас лично будет обучать герцог? Он поворачивается к Кэрону, и в его вопросе прозрачный намек на непрофессиональные отношения.
Я чувствую, как по спине пробегает холодок, но Кэрон отвечает прежде, чем я успеваю открыть рот.
Я, как ректор академии, курирую учебный процесс, его голос звучит лекционно-спокойно, но в нём слышится сталь. Леди Клайд, как хозяйка и учредитель, занимается административной и хозяйственной деятельностью. Наши роли строго разделены. Что касается ее обучения, он делает легкую паузу, и его взгляд скользит по мне, почти невесомый. Я даю ей частные уроки, как могу давать их любому другому человеку, желающему восполнить пробелы в знаниях. Это не делает её моей официальной ученицей в стенах аккредитованного заведения, а наши отношения нарушением какого-либо педагогического кодекса. Она не входит в преподавательский состав. Она владелец учреждения. Разницу улавливаете, господин инспектор?
Логика железная. Дорнан хмурится, но прикусывает язык. Он делает пометку в своем блокноте с таким видом, будто только что записал «крайне подозрительно».
Обход продолжается. Они щупают стены на предмет прочности щитов, проверяют кристаллы очищения, заглядывают в каждую щель.
Их вопросы становятся все более личными, все более ядовитыми.
А это что за помещение? один из них останавливается у дверей моих личных покоев.
Мои частные апартаменты, отвечаю я, и в голосе впервые появляется лёд. Не имеющие отношения
к образовательному процессу. Следующий кабинет по плану библиотека.
Но главный удар ждет нас в конце, когда мы возвращаемся в холл. Дорнан останавливается и смотрит прямо на меня, разворачивая тот самый номер «Вестника».
Леди Клайд, учитывая весь энтузиазм, с которым вы взялись за возрождение академии, не могу не поинтересоваться. Как вам удалось так быстро заручиться поддержкой столь влиятельных благодетелей, как маркиз Ларосский? Его губы растягиваются в едва заметной ухмылке. Вечер в «Лунном Саде», он был посвящен обсуждению учебных планов? Или все же более личным темам?
Глава 38
Господин Дорнан, голос Кэрона раздается прежде, чем я успеваю найти слова. Он звучит тихо, но так, что его слышит каждый уголок зала. В нем читается неподдельное, леденящее кровь презрение. Вы главный королевский инспектор. Ваша задача проверять состояние стен и качество магических кристаллов, а не пересказывать за чаем сплетни из желтой прессы, как старая кумушка с окраины. Если у вас есть вопросы к маркизу Ларосскому о характере его деловых отношений с леди Клайд задавайте их ему лично. Академия Миоран не намерена обсуждать с кем, где и когда ужинала ее хозяйка до своего помолвления со мной. Это дурной тон. И крайне непрофессионально. Или в регламенте Инспекции появился новый пункт «проверка светской хроники»?
Тишина в холле становится абсолютной. Дорнан краснеет, потом бледнеет. Он открывает рот, чтобы что-то сказать, но не может найти слов перед холодной яростью герцога. Его подчиненные отводят глаза.
Наша проверка завершена, наконец выдает он, с трудом глотая воздух. Предписаний на данный момент нет. Он делает еще одну пометку, на этот раз с явной дрожью в руке. Мы удаляемся.
Они уходят так же быстро, как и появились, оставив за собой запах дешевого чернильного порошка и несбывшихся надежд на скандал.
Дверь закрывается. Тишина. Я стою, прислонившись к холодной стене, и вдруг понимаю, что дрожу. Не от страха. От колоссального нервного напряжения.
Кэрон поворачивается ко мне. На его лице нет ни удовлетворения, ни гнева. Только усталая серьезность.
Они ушли ни с чем, говорю я, и голос звучит сипло. Но это не победа. Они все записали. Все их замечания.
Они ушли, понимая, что ты не сломалась, поправляет он меня.
Они ушли, понимая, что ты не сломалась, поправляет он меня. Его голос, еще минуту назад резавший сталью, теперь звучит приглушенно, почти устало. Это важнее любых их бумаг. Сегодня мы выстояли. Завтра Феликс придумает что-то новое.