Грубые руки освобождают меня от цепей, и я почти впечатываюсь лицом в землю. Если бы не руки, которые вцепляются в мои бицепсы и тянут меня вверх. Моя голова кружится все быстрее и быстрее. Меня снова сейчас вырвет.
Я пытаюсь открыть глаза, но когда я это делаю, все, что я вижу, это серо-голубое небо и солнечный свет. Это обжигает мой череп, делая стук в затылке намного сильнее. Слишком много всего сразу. Всего чертовски много.
Мое тело наполовину волокут, наполовину приподнимают, когда я поворачиваюсь к туннелю. Над ним, под навесом, где сидят Боги Академии и наблюдают за происходящим, Долос выходит вперед, его закутанное тело окутано тьмой, двигаясь так, как будто он плывет, а не идет. Я пытаюсь сосредоточиться на нем, пытаюсь и терплю неудачу. Я даже не могу стоять прямо, меня поддерживают стражники по обе стороны от меня. Прохладный воздух обдувает мою спину, и я почти сгибаюсь в агонии, когда только этот нежный ветерок ласкает открытые мышцы, которые были разорваны на моем позвоночнике. Черные точки танцуют перед моим взором. Долос начинает говорить.
Пусть это будет напоминанием всем, взывает он к толпе, что мы, ваши Боги, милосердны. Следуйте нашим командам, нашим правилам, и все, что вы будете знать, это безопасность. Не сделаете этого, и ваше наказание может быть намного хуже, чем у Терры, известной как Кайра Незерак. Я скорее чувствую, чем вижу его жест в мою сторону. Только жжение глаз на моем теле говорит мне, что он заставляет их смотреть на меня. Визуальное напоминание об их гребаном милосердии. Ха. Сжалься над моей задницей.
Нарушение протокола может показаться не таким уж ужасным проступком, продолжает он, как будто знает, что держать меня здесь, болтающуюся между его лакеями, само по себе новая пытка. Одна ошибка может обернуться многими. Одно нарушенное правило, один нарушенный закон могут посеять семя анархии. Наш мир защищают Боги, и как таковые, заслуживают уважения. Любого Терру постигнет та же участь если не хуже, чем эту женщину здесь. Еще один жест. Я хотела бы сделать свой собственный жест, непристойный. Помните, что у всех вас есть место в нашем мире, и соблюдение границ, которые поддерживают наше общество, это то, что отделит Богов, людей и Смертных Богов от животных.
Трахни его. Трахни его. Трахни. Его. Если Долос и чувствует мои мысли, то никак не реагирует. Я поднимаю голову, втягивая ее обратно в плечи, заставляя себя взглянуть на него с возвышения. В моих ушах звенит насилие. Возмездие. Месть. Я жажду ее, даже когда близка к обмороку.
Запоздало я осознаю, что пообещала себе ранее. Как я поклялась, что буду вести себя подобострастно сегодня, только сегодня, но я обнаруживаю, что не могу. Мне так больно, я обнажена, что не могу сдержать яд, который наполняет мои глаза, когда я смотрю на него.
Долос даже не моргает, какое бы выражение ни было у меня на лице. Он просто машет рукой стражникам по обе стороны от меня, и мгновение спустя меня тащат вперед. Мои ботинки волочатся по грязи и песку, рисуя две параллельные линии между ними, пока меня волокут, к темному туннелю.
Как раз перед тем, как темнота полностью поглотила мое тело и исчезло солнечное тепло, я слышу, как один из стражников что-то бормочет себе под нос. Повезло Терре, фыркает он. На месте Долоса я бы дал ей сотню ударов плетью, а не всего пятьдесят.
Пятьдесят? Мои мысли зацепляются за это утверждение. Я получила только половину ударов плетью? Почему? Этот вопрос пронизывает мой разум, кружась все вокруг и вокруг, пока головокружение от белладонны снова настигает меня, и как раз перед тем, как мы достигаем конца туннеля, я сгорбляюсь и беззвучно чертыхаюсь, когда меня снова тошнит, но на этот раз не выплевывая ничего, кроме слюны и желчи. Мои губы дергаются, когда стражники с отвращением чертыхаются. Надеюсь, меня вырвет хотя бы еще раз, прежде чем они доставят меня, куда бы они меня ни тащили. Надеюсь, меня вырвет на них обоих.
Глава 4
Кайра
Как только меня освободили от цепей и отпустили с арены, старшие стражи Смертных Богов потащили меня по коридорам, мои ноги в ботинках царапаются о камни подо мной. С затуманенным сознанием я заставляю себя поднять голову, даже когда это движение натягивает разодранную кожу на верхней части спины. Слава Богу, мы направляемся не в подземелья, а к более знакомому месту северной башне.
Добраться до лестницы и стиснуть зубы, пока эти двое тащат меня грубо и без капли заботы, настоящее испытание, и я справляюсь лишь благодаря тренировке. Каждый шаг вверх как ещё один удар плети по спине. Я тяжело дышу, голова кружится. Возвращается то ощущение насекомых, ползающих по моей коже, как тогда, когда меня заставили стоять на коленях перед всей Академией и принять наказание. Эти твари вновь ползут по моим ранам, по всему телу. Я хочу вырвать из себя душу, лишь бы прекратить это.
Если кого-то и беспокоит, что по коридорам волокут полуголую Терру, из которой капает кровь никто не осмеливается сказать об этом ни слова. Один из стражников пинком распахивает дверь в мою комнату, и они, даже не приложив никаких усилий, роняют меня. Мои колени подгибаются, когда их хватка, которая поддерживала меня большую часть пути сюда, внезапно исчезает. Я падаю на пол, поднимая облако пыли вокруг своих ног, и крик боли, который грозит вырваться наружу, застревает в моем горле. Тихие слезы текут по моим щекам. Кровь стекает по моим лопаткам и позвоночнику. Я чувствую, как брюки прилипают к коже моей задницы. Зуд и боль.