Я открою, снова повторила она.
Вот и славно, крякнул дядька, а то пока найдешь те, запасные.
Лида прошмыгнула между Колмаковым и комендантом и пошла по темному коридору к лестнице. Николай побрел следом, Лида слышала его тяжелые шаги за своей спиной. Оба молчали.
Каждая ступенька отозвалась надрывным скрипом, ключ крутнул незамысловатый механизм замка.
Я ничего не трогала. Мне Игорь Эммануилович разрешил пожить, отошла Лида в сторону, давая возможность Колмакову пройти.
Бери, что нужно, произнес он, разуваясь. По четвергам керосин привозят, недорого.
Не снимай ботинки, чуть не коснулась его плеча Лида, но остановила себя, пол холодный, а у тебя носки тонкие.
Ерунда, здесь тепло, настырно разулся Николай. Извини, если помешал. Я хотел по-быстрому, но комендант куда-то запропастился. Пришлось ждать.
То есть ты даже увидеть меня не хотел, вдруг овладела Лидой злость, не достойна лицезреть, да?
Тут лицезреть в общем-то нечего, постучал по лысому черепу Николай, натужно улыбнувшись.
Где твои усы? глядя в его исхудавшее бритое лицо, спросила Лида.
Потерял. Не хотел, чтобы ты видела меня таким, отвернулся он, снимая с гвоздя пиджак.
Это имеет значение? обиженно проговорила Лида.
Колмаков ничего не ответил, торопливо скомкав единственную свою приличную одежду, он начал засовывать ее в плечевой мешок.
Лида вырвала пиджак и, расстелив на кровати, сама стала аккуратно сворачивать его по швам.
У тебя нет теплой одежды. Что ты будешь делать в Вологде зимой?
Найду что-нибудь, не в пустыню же еду.
Ну хотя бы кепка должна быть, протянула Лида мешок.
Кепка где-то тут была, Николай открыл сундук, порылся там. Вот и она, надел он серую драповую кепку. У меня только зеркала здесь нет, разбилось при обыске, извини. Девушкам такие штуки нужны.
Девушкам совсем не это нужно, поджав губы, чтобы не разреветься, проговорила Лида.
Товарищ Скоркина Лида, у тебя все это обязательно будет, мягко почти по-братски проговорил он.
Ботинки вторые под кроватью, не забудь. Вот газета, заверни, протянула Лида мятый разворот, в который тетка ей заворачивала варенье. И постельное, посуду забирай.
Простыни себе оставь, вижу, что у тебя нет. Они стиранные, мать летом передавала, почти новые. И посуда мне ни к чему, лишняя тяжесть. И книги, может, для учебы пригодятся.
Какая щедрость. Ничего ему не нужно, снова начала накрывать волна раздражения. Совсем ничего?
И опять молчание эта его дурацкая привычка. Как удобно, просто не отвечать на нежелательные вопросы. Замолчал, а ты думай, что хочешь.
Почему не хочешь перевестись работать сюда, в Коломенское, совсем о другом начал Николай, здесь есть вакансии. Рощин возьмет, Петя о тебе хорошо отзывался. Не пришлось бы лишний раз мотаться.
Пока учусь, удобней в мастерских. Из университета легко добираться, даже пообедать успеваю.
Вот совсем они не о том ведут светскую беседу.
Тебя били? осторожно спросила она.
Нет, что ты. Все нормально.
Бараховского и Иваныча не выпустили?
Он отрицательно покачал головой.
Пепельницу возьмешь?
Нет, надо бросать эту дрянь. Уже настроился, а как-то не вышло.
Николай затянул шнурок мешка. Вещи собраны, можно уходить. Сейчас он уйдет, выйдет в эту дверь и затворит ее за собой.
А у Наташи фонограф, зачем-то начала рассказывать Лида. Вчера Собинова ставили. Ария Надира, из «Ловцов жемчуга». Ты слышал?
Звезды в небе мерцали над задремавшею землей, пропел Николай, не попадая в ноты. Я, помнишь, обещал, что ты попадешь в Юрьев. Я дал в Ленинград телеграмму Романову,
Любой мороз нипочем. Бабушка отцу вязала, но согласилась еще одни сотворить, а эти понесешь на вокзал Колмакову. Скажешь от коллектива прощальный подарок, попросили именно тебя передать.
А дальше?
А дальше видно будет. Главное, сейчас поезжай на вокзал, узнай вечернее расписание поездов, чтобы не прозевать.
Спасибо, я отдарюсь чем-нибудь, с трепетом взяла Лида подарок.
Глупости, мы же с бабулей от души.
Я влюбленная дура, да? кисло улыбнулась Лида.
Ну, немного чокнутая, с серьезным лицом проговорила Эльза, этого уж не отнять.
Обе рассмеялись.
Лида положила в ковровую сумку заветные носки, постояла посредине комнаты, оглядывая ее потерянным взором, затем зачем-то свернула юбку баб Даши, завернула в нее нитку бисера и все это вместе со своими документами тоже отправила на дно материнского наследства. Глупо? Да.
А вот ключи забирать не стала, спрятав их в щель между бревнами стены. Все, можно ехать, отдавать подарок.
Теремок бывшего Ярославского вокзала приветливо сверкал огоньками, словно открывая двери в чарующую сказку, но внизу, у подножия его диковинно-витых стен, шла обычная вокзальная суета, разрушающая иллюзию чуда.
Волнение подступило к горлу, руки повисли сломанными крыльями. «Соберись», одернула себя Лида и пошла в здание вокзала. Паровоз уже подали, он нетерпеливо попыхивал, готовый тащить железное тело состава. Двадцать минут до отправления это же целая вечность. Какой вагон? Если Коля уже сел, его сложно будет отыскать.
Лида медленно пошла вдоль перрона, обходя пассажиров и провожающих. Первым она увидела Митю, он стоял к ней лицом и что-то оживленно рассказывал, размахивая руками. Рядом курил отчего-то мрачный и тихий Плотников, так необычно было видеть его таким. Люся из Коломенского с Мишей, соседом из общаги, тоже были здесь. И в этом полукруге друзей в серой кепке стоял Николай. Он то смотрел на свои ботинки, то поднимал голову, оглядываясь, будто кого-то выискивая. Не эту ли девицу с носками?