Жги! Жги!!! заорал Еремей, видя, что владимирцы начали пятиться, уступая ярости булгар.
Куда жечь, ветер же на нас перекрикивая шум, прорычал Святослав.
Прогорит.
Охапки приволоченного от причала сена занялись быстро. Пламя кинулось лизать подошвы прясел. Черные клубы дыма повалили вдоль стен с неожиданной прытью, но ветер не хотел, чтобы смрад портил кристальный волжский воздух, и пригнул дым к самой земле, заставляя его стелиться смертоносным туманом. Казалось, раскаленные стены Ошеля задышали сажей и пеплом. Жар опалил лица осаждавших русских воинов, полез в легкие, вытягивая кашель.
Сами себя пожгли! разозлился Святослав.
Отойдем. Куда они денутся, Еремей прятал досаду за видимым спокойствием.
Отходим! Отходим!
Рев труб подавал знак отступать. С закопченными лицами и белозубыми улыбками, булгары улюлюкали со стен, радуясь временной победе. Им тоже досаждал дым, но они того не замечали, они нахваливали его за подмогу. Русские неспешно уходили к лесу. А кто говорил, что будет просто взять один из самых крепких градов Булгарии?
Река поманила, воины кинулись смывать сажу, промывать глаза. Кто-то повалился без сил прямо на траву, кто-то уже стягивал броню, вытряхивал песок из сапог. В небольшой ложбинке запылал костер, видно собрались обедать Войско теряло удаль, растекалось, что жидкое тесто по сковороде.
А ежели булгары с Биляра придут или с Булгара, не так тут и далеко, высказал опасение Святослав, да хоть эти же со стен слезут да подступятся?
Не успеют, пусть дружины передохнут, не поддержал князя Еремей. Вон раненых перевязать надобно, потрапезничать. А темнеть начнет, пойдем мертвых соберем, а уж завтра
Ждать до завтра Когда ошельцы потушат и подлатают стены, когда может подойти подкрепление? Ну, уж нет!
Исполчиться!!! заорал Святослав что есть мочи. Исполчиться!!!
Сам вырвал трубу у растерявшегося гридня и яростно затрубил. Воины, недовольно бурча, все же поднялись, снова начали натягивать опостылевшую броню.
Княже, зачем? зло зашептал Еремей. Люди устали.
В могиле предлагаешь отдохнуть? стрельнул колким взглядом во владимирского воеводу Святослав. Обходить станем, с наветренной стороны. Град сегодня взять надобно.
Войско, обогнув град двумя железными потоками, выстроилось у главных городских ворот, ожидая приказа на новый приступ. Огонь продолжал бушевать с закатного конца Ошеля, где-то внутри слышались крики пытающихся затушить распоясавшееся пламя.
Святослав выехал пред полками, сейчас надобно, чтоб каждый его услышал, нужно вернуть боевой порыв:
Братья и дружина, ныне нам два пути или добро, или зло! Потянем быстрее!
Потянем!!! сотни глоток проорали ему в ответ.
Святослав с оголенным мечом ринулся к воротам, увлекая за собой дружину. Где уж тут успеть крупному и нерасторопному Еремею. А ветер грубо толкал в спину, нес над головами сухую траву, мятую листву и сломанные ветки уж и не ветер, а могучий ураган. Да то и к лучшему.
Снова закипел бой. Ворота поддались быстро, они рухнули с глухим звуком, взбивая пыль. Русские ворвались в град. Их встретили ополченцы, без брони и шеломов, с топорами и рогатинами
Волга гнала корабельный поезд к устью Оки.
Скоро к ним присоединится шаривший по Каме Воислав Добрынич, ростовский воевода, в задачу которого входило перетянуть внимание булгар на себя. Жив ли тот тертый сапог? Не сгубил ли вверенное войско?
Булгары! разорвало тишину.
Святослав невольно вздрогнул. Вот и ожидаемая столько дней засада. Наконец-то в Биляре проснулись. Большое булгарское войско показалось из-за поворота: конные и пешие ратники сгрудились вдоль выгнутого в сторону реки берега, а быстрокрылые ладьи спешно перекрывали дорогу по воде. Новая сеча была неминуемой.
Исполчиться!!!
Трубный рев покатился мощными волнами, воины кинулись натягивать броню. Насада Еремея поравнялась с кораблем Святослава. Все же они были из одного теста, по одной мерке скроены, и сговариваться не пришлось. Воевода лишь кивнул лопатой бороды да повел густыми бровями в сторону пленников.
Полон на борта расставляйте, сухим голосом произнес Святослав.
«Бой начнется, полону все равно не жить», успокаивал он совесть.
Жен и детей постарше потащили к краям. Полетела булгарская речь, о чем стенали несчастные, несложно догадаться. Там свои готовились дать последний бой, и у них были все шансы победить. Теперь их больше, чем находников, в разы больше, а корабли русичей тяжелобоки, нагружены добычей и полоном. Но цена победы жизни тех, кто стоит на корме, обреченных полонянок и их детей.
Играть громче! рявкнул князь.
Загремели бубны, загудели дудки, трубы снова завыли, что быки на лугу.
Весело идем! подмигнул князю Твердяй.
Весело, мрачно отвечал Святослав, и тут его взгляд столкнулся с женским взглядом карие очи опалили неприкрытой ненавистью. Красивая молодая баба, голова покрыта тонким дорогим убрусом[2] не из простых, из нарочитых, видно ее муж не решился сгубить такую красоту, просто бросил в горящем граде, а, может, раньше погиб. Брови красавицы нахмурены, нос горделиво вздернут, на губах злая улыбка. Мгновение. И женщина прыгает за борт.