Хорошо придумала Опокува! Теперь пес всегда будет напоминать им про Нану Оту с его белым ягненком.
3. ПАЛОМНИЧЕСТВО К НАНАНОМПОУ
Пошли посмотрим, что там такое? быстро заговорила она. Скорее, скорей! Она даже пританцовывала на месте от нетерпения.
Ребята наскоро оделись, вышли во двор и остановились как вкопанные: двор был полон людей. Пока они спали, пришли еще паломники. Пришли и привели с собой коз и овец мальчишки быстренько пересчитали: десять коз и двадцать овец! Козы и овцы были привязаны посередине двора, шум стоял невообразимый. Двое слуг лежали, отдыхая, на земле, возле них стояло с десяток брусков соли ; какие-то люди тащили корзину с бутылями рома. Глазам удивленных ребят предстали несколько молодых слуг из Абуры они понуро сгрудились в углу двора, отдельно от всех остальных.
И на веранде тоже были люди Абуры мужчины и женщины. Они сидели, смеясь и болтая, кто-то растянулся на прохладном деревянном полу и пытался уснуть ведь они двинулись в путь задолго до рассвета и шли, не останавливаясь, торопясь нагнать Нану Оту. Да, но зачем привели они с собой слуг? Почему бедняги стоят в углу, почему они так печальны? Тревога охватила Опокуву. Она тронула за руку Агьямана.
Спроси, а? сказала она, и Агьяман тут же понял, о чем она говорит.
Он кивнул и нерешительно приблизился к вновь пришедшим. Кого бы спросить? Может, этого пожилого
человека с неподвижным лицом, на котором застыла важная мина? Похоже, что он не из простых.
Скажите, пожалуйста, сказал Агьяман, зачем вы привели сюда слуг?
Человек медленно перевел взгляд на овец и коз, потом сонно взглянул на слуг и неохотно ответил:
Плата. Плата за совет великого идола
Как это «плата»? прошептала Опокува.
Она уже стояла рядом с Агьяманом, глаза ее расширились от изумления и страха.
А так, нахмурился толстяк. Что ж по-вашему идти к Нананому с пустыми руками? Нет, мы ведем с собой коз и овец, отдаем идолу наших слуг, преподносим ему соль и бутыли с ромом. Таков обычай. Мы все отдадим Нананому, а он скажет, что нам делать, как избавить Абуру от великой беды
Значит, слуг отдадите тоже? тихо сказала Опокува и подавленно замолчала.
Как это отдать людей, живых людей, так же вот, как овец или коз? Ужасно!..
Однажды в ее родной деревне мать взяла ее на церемонию жертвоприношения. Целую неделю потом Опокуву мучили ночные кошмары. Но ведь мать тогда принесла в жертву всего лишь курицу
А что с ними будет, с этими людьми? спросила она.
Они будут служить идолу, был ответ.
Вот, значит, как вздохнула Опокува.
Она чуть-чуть успокоилась: она так боялась, что их принесут в жертву, убьют как приносят в жертву животных Она ведь слышала про человеческие жертвоприношения, их совершали, когда хоронили вождей, или их жен, или сыновей. Как это страшно убивать живых ради мертвых! Почему? Спрашивать об этом не полагалось, так было всегда, но все равно это ужасно!
Пошли-ка, дернул ее за руку Боафо. Не собираешься же ты торчать здесь весь день? Если хочешь идти вместе с Наной Оту к Нананомпоу, конечно
Ребята покинули двор с его шумом и суетой, с криками слуг и блеянием коз и вернулись в дом, чтобы позавтракать и переодеться. Через полчаса они уже выходили во двор, одетые в лучшие свои платья. Они подошли к тем, кто ожидал выхода Наны Оту, и встали рядом, серьезные и молчаливые. Люди, пригнавшие коз и овец, уже отдохнули короткий сон восстановил их силы. Они отдохнули и тоже ждали теперь Нану Оту, держа в руках веревки, к которым по двое, по трое сразу были привязаны козы и овцы.
Нана Оту появился перед народом, когда солнце уже позолотило крыши домов. Нарядное одеяние окутывало его статную фигуру. За ним, как всегда, шли толкователь и четверо старейшин. Верховного жреца почему-то не было. Ребята переглянулись: как же без жреца-то? Разве можно идти без него к идолу? Опокува набралась смелости и спросила вождя.
Он ушел в лес еще до рассвета, спокойно ответил Нана Оту. Он ищет травы для своих целебных снадобий Не волнуйтесь, с ним все в порядке.
Вождь улыбнулся, погладил белого ягненка, стоявшего с ним рядом: должно быть, ягненок решил сопровождать своего хозяина к самому Нананомпоу.
Святилище находилось недалеко от города, и Нана Оту решил отправиться в путь пешком, не в паланкине. По правде говоря, дело было даже не в расстоянии, дело было в другом: не мог же он явиться к духам предков гордо восседающим в паланкине? Потому же Нана Оту не украсил свои запястья, как обычно, золотыми браслетами, а пальцы кольцами. Он снял с себя все драгоценности и шел к идолу смиренным и строгим, и такие же строгие и смиренные шли за ним старейшины.
Жаркое солнце стояло в небе. Оно обещало новый, столь же жаркий день. И потому зонт заранее был раскрыт над бритой головой вождя. Процессия двинулась в путь. Ребята снова шли рядом с Наной Оту, а собака бежала за ними. Имя то, что придумала для нее Опокува, было слишком уж длинным, и Боафо предложил звать собаку просто Мпотсе. Все согласились, включая самого Мпотсе, который, казалось, был в полном восторге от своего звучного прозвища. Мальчишки без конца его теперь окликали, и всякий раз, услышав имя «Мпотсе», пес начинал прыгать и лаять и вилять черным хвостом. И чем дальше продвигались они в лес, тем веселее становился Мпотсе; он отбегал от ребят, скрывался в лесу, а потом выныривал откуда-то с другой стороны, прямо под ноги хозяевам; он весело «пугал» процессию и вообще резвился вовсю. А как же? Ведь никто больше не держал его на поводке, он был свободен и мог носиться сколько угодно, и это ему очень нравилось.