Все, что он говорил, было действительно интересно. И он, конечно, много знал. Но, может быть, из-за автобусной поездки я не могла настроиться на длинную лекцию. А может быть, это было из-за его монотонного гудения. Или из-за того, что он разворачивал перед нами длинную цепочку фактов, никак не связанных между собой.
Как бы то ни было, но где-то через полчаса я обнаружила,
что не в силах больше слушать его.
Мои глаза, спрятанные за темными очками, бесцельно переходили с неба на землю и обратно. В голове было пусто. Голос доктора Морриси таял где-то вдалеке, пока не превратился в неясное бормотание. Я прикрыла глаза. Здесь было действительно спокойно.
Внезапно послышался странный звук. Какое-то скрежещущее рычание. Безобразно громкое. Неясное бормотание смолкло. Я открыла глаза.
Доктор Морриси выглядел оскорбленным и рассерженным. Мистер Кэмпбелл, весь красный, хмурился на миссис Фе-нелли, которая наклонилась, чтобы растолкать мистера Джего.
Тот опять храпел.
Глава III ДУРНЫЕ ПРЕДЧУВСТВИЯ
Доктор Гудок должен радоваться, что хоть кто-то не заснул, зевнул Том. Скучнее этой лекции я еще ничего не слышал. Я по крайней мере один раз заснул, и мне приснилось, будто я сижу в "Черной кошке" и пью горячее какао. Он вздохнул. Тут у меня над ухом зажужжало какое-то насекомое, и я проснулся. Увы и ах!
Но ведь он только заменял лектора, сказала я, пытаясь быть справедливой. Полагаю, что с его стороны это было очень любезно.
Я бы сказал, что он ухватился за этот шанс, заметил Ник. Ему нравится вставать в позу и возвышаться над простыми смертными.
И он любит командовать, вставил Том.
Это самодовольный, напыщенный зануда, от которого уши вянут! взорвался Элмо.
Вот это да! Он, кажется, никогда такого не говорил!
Элмо увидел, что мы все удивленно уставились на него, и порозовел.
Я терпеть не могу таких людей, объяснил он. Он говорит так, будто гора Лонгу эй его частная собственность. Но это не так, сколько бы времени там ни провел и сколько бы орхидей ни открыл. Это национальный парк! Он принадлежит всем. В том числе и бестолковым городским детям, которые задают дурацкие вопросы насчет змей и гигантских муравьев.
Это кто же бестолковый? поинтересовалась я.
Мой вопрос был не дурацкий! возмущенно подхватила Ришель.
Более того, кипел Элмо, игнорируя нас, он говорил так, словно мы все невежественные вандалы, готовые все сжечь и уничтожить, если он лично нас не остановит. Какая наглость!
Ему бы следовало быть тактичнее, согласилась Санни. Но послушай, Элмо! Ведь некоторые люди действительно вредят природе.
Может быть, мрачно буркнул Элмо. Но большинство так не поступают. Им нужен только разумный совет. Им вовсе не нужно, чтобы их шпынял некто, пользующийся случаем показать свою важность и
Да ладно тебе Ник зевнул и потянулся. Его всегда утомляло, когда люди начинали выходить из себя. Мы вряд ли снова увидимся с ним, так зачем переживать? Пойдемте ставить палатки. Если будем так тянуть, то до темноты не управимся.
Другие ребята уже побрели к своим рюкзакам, по-прежнему лежавшим кучей на автомобильной стоянке. Мы последовали за ними.
Наши автобусы уже ушли. Единственной машиной на стоянке был солидный темно-зеленый джип доктора Морриси.
Сам доктор сидел за рулем, а мистер Кэмпбелл, склонившись к окошку, в чем-то горячо убеждал его. Видимо, приглаживал его взъерошенные перья, решила я.
Пока я наблюдала, доктор Морриси снял трубку автомобильного телефона и торжественно набрал номер. Мистер Кэмпбелл ждал, похлопывая по радиотелефону, висевшему у него на ремне. Я предположила, что ему очень хотелось услышать звонок и ответить, чтобы не ударить в грязь лицом перед доктором. Но, к его разочарованию, телефон молчал.
Мистера Джего нигде не было видно, но мисс Эдейр и миссис Фенелли стояли у рюкзаков, потирая руки от холода. Обе выглядели довольно уныло. Правда, миссис Фенелли выглядела так всегда, но и мисс Эдейр не мешало бы приободриться.
Они разговаривали вполголоса и поглядывали в направлении хижин. Я подумала, что они, вероятно, обсуждают бедного мистера Джего.
Площадка для лагеря вон там, Лиз, сказала мисс Эдейр, увидев, что я забираю рюкзак, и показала налево.
А я думала, что там другая стоянка, удивилась я.
Она улыбнулась.
Площадка для лагеря представляла собой большой ровный глинистый прямоугольник с островками пожухлой травы и торчащими кое-где деревьями. Он был ограничен с четырех сторон автостоянкой, зарослями колючего кустарника, блоком туалетов и душевых и рядом кострищ. Романтикой здесь и не пахло.
Мы разобрали свои рюкзаки и потащились на площадку.
Мама Ника
купила ему трехместную палатку, чтобы он разделил ее с Томом и Элмо. Наверное, она думала, что втроем безопаснее.
Ник рассказывал нам, как он объяснял маме, что ему меньше всего на свете хочется спать в палатке вместе с Томом Мойстеном и Элмо Циммером. Но она настояла.
Я говорил ей: мам, ну что толку от Мойстена и Циммера, если ночью на нас нападет разбойник с топором? И знаете, что она ответила? Она сказала: "Может быть, он сначала убьет одного из тех двоих, Ник, и у тебя будет шанс убежать".