«А знаешь ли ты, спросила меня Эгу, что каждый колодец это самая настоящая сокровищница?»
«То есть туда кто-то бросил драгоценности?»
«Э, нет. Драгоценности и золото это побрякушки. Настоящие сокровища это наша память о счастливых мгновениях и любимых людях».
«Тогда при чём тут колодцы?»
«При том, что нет места надёжнее для хранения воспоминаний, чем колодцы. Иногда я думаю, что первоначально они и были задуманы именно для этого, а потом люди придумали черпать из них воду».
«И как же хранить в колодце воспоминания?»
«Вот будет у тебя любимая девушка, начала старуха, сердито глянув на недоверчиво хмыкнувшего меня, подведи её к колодцу, посмотри вместе с ней в воду и шепни: Вода, вода, сохрани нас навсегда. И после этого, когда бы вы ни возвращались к тому колодцу, вместе или порознь, вы всегда увидите в глубине отражение вас двоих. С годами отражение будет меняться, взрослея и старясь вместе с вами, а когда одного из вас не станет, образ вернётся к своему изначальному состоянию. И это сокровище никогда не исчезнет. Даже если один из вас умрёт, второй всегда увидит любимое лицо рядом со своим. Поверь мне, это дорогого стоит».
Именно Эгу в первый раз привела меня на Болота, когда я захотел там побывать в память о матери, научила избегать магии цветов, находить тропинки и любить это место. Когда однажды старуха пропала, я начал расспрашивать о ней всех соседей, но те только отводили глаза. Узнав о моих поисках, отец позвал меня в мастерскую. Обычно он не приглашал меня в этот храм, где рождались лютни, даже не делая и малой попытки передать мне своё мастерство. В тот день я слушал его, рассматривая развешенные на стене заготовки инструментов, нос мне щекотали запахи лака и древесной стружки. А отец говорил об ответственности, о том, что я уже взрослый. Признаться, я даже не понимал, куда он клонит, а потом он вдруг взял с меня слово, что я забуду Эгу. Я воспротивился, но отец нагнулся, заглянул мне в глаза и жёстко сказал: «Забудь». Конечно, я забыл её не сразу, как от меня этого потребовали. Я забывал Эгу много бессонных ночей, различая за окном тёмный силуэт её дома. Забывал с каждой выплаканной слезой. Забывал, бродя по Болотам и окликая её в тишине. А потом однажды она пришла ко мне во сне. Опустилась на краешек моей кровати и коснулась старческой сухонькой ладошкой моих волос.
«Мир, Мир, мальчик мой, как же я благодарна тебе», сказала она улыбаясь.
«За что?» спросил я, хотя интересовало меня совсем другое.
«Я же думала, что в этом мире никто не будет оплакивать меня. А душа человека, о котором никто не плакал, навсегда исчезает во тьме. Ты знаешь, что собой представляют ворота в иной мир?»
«Нет».
«Это одна из чаш весов. И чтобы она поднялась, раскрывая проход, на вторую чашу должны упасть слёзы тех, кто скорбит о тебе. Так боги решают, кто прожил достойно свою жизнь, а кто нет».
«Но разве слёз одного меня достаточно?»
«Хватит и одной слезы, чтобы качнуть весы, если эта слеза от чистого сердца».
«Эгу, но я не хочу, чтобы ты уходила. Я люблю тебя».
«Я тоже люблю тебя, Мир. И я так много не успела тебе рассказать. Но я не могу остаться, я пришла проститься и попросить забыть обо мне. Когда будет нужно, ты снова меня вспомнишь».
«Но как же весы?»
«Ты уже качнул их, спасибо. Но я пришла не только затем, чтобы проститься. Мне нужно кое-что сказать тебе, Мир».
«Что же, говори».
«Запомни, это очень-очень важно, мой мальчик, только тебе выбирать, куда откроет ворота твой талант к свету или тьме. Только тебе, Мир».
Эй, Мир, о чём ты задумался? Стелли потрясла меня за плечи. Ты что, уснул?
Почти, признался я, один старый сон вспомнился.
Хороший?
Не знаю. В нём ко мне приходил человек, которого я очень любил, но она сказала мне очень странные слова. И я до сих пор не могу понять, что они означают.
Мой отец говорит, что не стоит искать знаков и иносказаний в приснившемся сне. Иногда сны следует понимать буквально.
Твой отец мудрый человек.
Я это знаю. Но мы будем говорить о нём или ты расскажешь,
наконец, зачем привёл меня к колодцу?
Я пересказал Стелли историю Эгу, лишь о любимой девушке умолчал, заменив любовь дружбой. Впрочем, разве это меняло саму суть?
Идея Стелли понравилась. Мы подбежали к колодцу, и я забрался на лежавший рядом с ним камень, став с девочкой одного роста. Сдвинув крышку, мы замерли, с тревогой заглядывая в глубину и вдыхая запах холодной воды и мокрого камня. Колодец был почти полон, и из его глубины смотрели наши испуганные лица.
Вода, вода, сохрани нас навсегда, произнесли мы хором, а потом долго вглядывались в отражения. Затем я спрыгнул с камня, а Стелли осталась на месте.
Ну, спросил я у неё с нетерпением, сработало?
Девочка мне не ответила, просто кивнула, всё так же неотрывно глядя в воду.
Дай посмотрю.
Я вновь влез на камень. На этот раз отошла Стелли, но отражение не изменилось: из глубины на меня по-прежнему смотрели двое. Оттого что опыт удался, почему-то стало не радостно, а жутко.
Мороз по коже, сознался я.
Пожалуй, магия это не то, чем стоит развлекать себя от скуки. Стелли передёрнула плечами. Вот выползут эти двое из воды и придут к нам ночью.