опрокидывало, мотоботы выбрасывало волной на берег. К тому же при каждой выгрузке противник открывал артиллерийский и минометный огонь. К счастью, нашими союзниками были темная ночь и высокий крутой берег с узкой рабочей площадкой у самого уреза воды. Это спасало от прицельного огня.
Капитан 3 ранга Ратнер подсчитал: за двадцать три ночи перевозок, в которых он лично участвовал, потери личного состава на базовых тральщиках составляли четырнадцать человек ранеными. Прямых попаданий в корабли не было.
Но скоро противник почувствовал, что обстрел с берега не может остановить перевозок наших войск, и поэтому немцы стали проводить активные набеговые операции на места разгрузки судов, нападать на корабли во время перехода их к Малой земле. Как только наши корабли подходили к берегу и приступали к выгрузке и приему раненых, появлялись торпедные катера противника. Поэтому суда на переходе морем и при разгрузке охранялись сторожевыми катерами.
Катер 081 с наступлением вечерних сумерек вышел из Геленджика: он охранял отряд судов, состоящий из катерных тральщиков и мотоботов, на переходе к Малой земле.
Была темная, беспросветная ночь. Лишь справа но курсу, где находился Новороссийск, у линии фронта вспыхивали разрывы снарядов и рассыпались огненным дождем ракеты, пересекались нити трассирующих пуль, зажигались и гасли прожектора. Они шарили, словно слепые, по воде, вонзались в низкое облачное небо.
На мостике находился командир катера старший лейтенант Семен Флейшер. Погода стояла самая отвратительная, какой она и бывает на Черном море в феврале. С высоких гор, окружавших Цемесскую бухту, срывались потоки холодного воздуха, налетали снежные заряды, все это сменялось надоедливым моросящим дождем.
Переход от Геленджика к Малой земле на этот раз прошел благополучно. Темная ночь помогла скрытно подойти к берегу. Но как только началась разгрузка судов, с моря послышался характерный гул. Авиация в такую ночь летать не могла, да и гул был не тот.
- Торпедные катера противника слева по носу! - доложил сигнальщик Барков.
- Боевая тревога!
Руки Флейшера лежали на машинном телеграфе, а мысль работала быстро и четко. Сколько торпедных катеров? Атакует противник одной или несколькими группами? Что он намерен предпринять? Будут ли торпедные катера прорываться к берегу, где разгружается караван наших судов, или они с предельной дистанции, не рискуя подойти ближе, выпустят торпеды по месту стоянки судов? Как сорвать замысел врага?
Прежде всего Флейшер сообщил на базу об обнаружении фашистских торпедных катеров в районе Мысхако, а сам решил боем разведать силы противника. Нужно было установить количество торпедных катеров и не допустить их близко к месту разгрузки, завязать бой, а в это время, возможно, подойдет помощь из Геленджика.
Сторожевой катер 081 решительно пошел на сближение с врагом. Вот уже Флейшер увидел головной торпедный катер противника и приказал открыть огонь.
Загремели пушки, застучали крупнокалиберные пулеметы.
С немецких торпедных катеров хлестнули в ответ огненные трассы, они скрестились над катером 081.
Флейшер пошел контркурсом. Теперь он без особого труда установил их количество. Восемь единиц!
Флейшер уже имел опыт борьбы с катерами фашистов на море. Но на этот раз он был один, а торпедных катеров много. Флейшер решил применить тактический прием. У него на походной карте заранее были нанесены пять-шесть точек, на расстоянии двух-трех кабельтовых друг от друга. Произведя несколько залпов из орудий и пулеметов по группе торпедных катеров из одной точки, Флейшер прекращал огонь и, пользуясь темнотой, быстро переходил в другую точку. Опять давал несколько выстрелов, ориентируясь по неприятельским трассам, и
вновь прекращал огонь, меняя позицию. И так повторялось по нескольку раз.
У немцев создалось впечатление, что кораблей охранения много - целая линия дозора. Они бесприцельно стали стрелять торпедами. Флейшер считал грохочущие взрывы, когда торпеды взрывались, ударяясь о скалистый берег.
На море бой всегда носит скоротечный характер, тем более ночью, когда встречаются быстроходные корабли. Так было и на этот раз. Торпедные катера противника, выстрелив торпедами, вдруг изменили курс и, прикрываясь дымзавесой, стремительно отвернули в море, словно растаяли в беспросветной и промозглой ночи.
И на этот раз наши корабли доставили пополнение на Малую землю без потерь.
Но немцы все больше стали проявлять активность на море. Бывали дни, когда дозорным кораблям приходилось отражать до десяти атак торпедных катеров за ночь. И нападать стали они уже большими группами.
27 февраля для очередной высадки на Малую землю вышла канлодка «Красная Грузия», командиром которой был капитан 3 ранга Григорий Васильевич Катунцевский. В кильватер канлодки в охранении сторожевых катеров шли БТЩ «Груз», морской буксир, мотоботы.
Ночь была беспокойная. Порывистый ветер гнал рваные облака, изредка появлялась и тут же исчезала луна. Мрачной громадой чернели горы. И что-то беспокойное было в бурлящем накате у берега.
Канлодка. на которой находился капитан 3 ранга Ратнер, подходя к берегу, отдала якорь, носом направляясь в пенистый накат, а БТЩ «Груз» стал на рейде на якорь. Разгрузка теперь стала обычным делом. Матросы работали сноровисто и быстро (так как за ночь надо было успеть разгрузиться и вернуться в Геленджик), помогая пехотинцам.