Стратегия вырисовывалась четкая. Стать незаменимым, но не слишком заметным. Создать репутацию эксперта, чьи советы всегда оказываются полезными. Изучить ситуацию, выявить реальные центры влияния. И постепенно, шаг за шагом, начать свою игру.
Пока я был обычным молодым специалистом с травмой головы. Но скоро, очень скоро, совхоз «Заря» узнает, что такое современные методы агрономии. А потом и район почувствует перемены. И это будет только начало.
«Первый шаг понять местную ситуацию. Второй найти свое место. Третий начать действовать».
С этими мыслями я направился обратно в барак, отдохнуть перед первой завтрашней рабочей встречей с директором совхоза Михаилом Михайловичем Громовым, человеком, от которого зависело мое ближайшее будущее в этом новом для меня старом мире.
Глава 2 Дом на холме
Вот, Виктор Алексеич, держите. Только дом-то нежилой сейчас, она понизила голос. После Макарыча там никто не убирался, так что Она выразительно пожала плечами.
Ничего страшного, улыбнулся я, пряча связку с двумя массивными ключами в карман. Руки есть, голова тоже. Справлюсь.
Дорога к дому лесника петляла через поселок и уходила в невысокий перелесок на холме. После дождя грязь превратилась в липкую кашу, мгновенно облепившую мои кирзовые сапоги килограммами вязкой глины.
Сапоги, кстати, достались мне, точнее, Виктору, от сторожа общежития в Тимирязевке. Память тела безошибочно воспроизводила
движения, как идти, чтобы меньше скользить, как переступать через лужи, оценивая их глубину по цвету воды.
Миновав последние дома села, я остановился, чтобы перевести дыхание и оглядеться. Отсюда совхоз «Заря» выглядел живописно.
Ряды аккуратных домов с палисадниками, окрашенная в голубой цвет водонапорная башня, поблескивающая на солнце, прорвавшемся сквозь тучи, шиферные крыши, кое-где замшелые соломенные. По центральной улице медленно полз газик с буквами «ПМК» на дверце, передвижная механизированная колонна.
Лесной воздух, напоенный запахом сосновой смолы и влажных опавших листьев, ударил в ноздри, заставив меня на секунду замереть от неожиданного удовольствия. В моем прошлом времени такого чистого воздуха уже не осталось, даже в самых экологичных загородных поселках.
Наконец показался дом, бревенчатый, потемневший от времени и дождей. Покосившийся забор из штакетника обозначал границы участка, заросшего высокой травой и кустарником. На крыше виднелась ржавая антенна, сиротливый признак прикосновения цивилизации.
Я отворил скрипучую калитку и прошел по заросшей тропинке к крыльцу. Ступеньки скрипнули под моим весом, но выдержали. Дом стоял на каменном фундаменте, высоко поднимаясь над землей, признак основательности постройки.
Ключ поворачивался в замке с трудом, но поддался после нескольких попыток. Тяжелая дверь со скрипом отворилась, и я шагнул в полумрак прихожей. Затхлый воздух нежилого помещения, запах пыли и мышей ударил в нос.
Я нащупал выключатель на стене. К моему удивлению, свет загорелся. Электричество работало. Первая хорошая новость.
Дом оказался просторнее, чем выглядел снаружи. Прихожая переходила в большую комнату с беленой печью посередине. Старинные ходики с гирями висели на стене, остановившись на без четверти двенадцать, в какой день, в каком месяце?
Мебель крепкая, добротная, ручной работы. Массивный стол, четыре стула с точеными ножками, буфет с резными дверцами, широкая кровать с панцирной сеткой у стены. На окнах выцветшие занавески в цветочек. Под потолком пыльная люстра с тремя плафонами-тюльпанами.
Вторая комната оказалась меньше, видимо, спальня хозяина. Узкая железная кровать, застеленная старым солдатским одеялом, тумбочка с потертой фотографией на ней, шкаф для одежды. На стене пожелтевшая карта района в деревянной раме, с какими-то пометками карандашом.
Кухня удивила меня остатками модернизации. Здесь стоял холодильник «Саратов», правда, отключенный от сети и с открытой дверцей. На плите закопченные кастрюли, в углу ведро с давно высохшей шваброй. Рядом с плитой дверца в подпол, закрытая на навесной замок.
Я вернулся в большую комнату и открыл окно, впуская свежий воздух. Пыль, потревоженная сквозняком, заклубилась в солнечном луче. Требовалась серьезная уборка, но место определенно стоило усилий.
Ну, квартирант новый, как тебе хоромы Макарыча?
Я вздрогнул от неожиданности. На пороге дома стоял сухонький старик в выцветшей гимнастерке без погон, но с медалями, в галифе и кирзовых сапогах, начищенных до блеска. Седые волосы коротко острижены, лицо бронзовое от загара и испещренное глубокими морщинами. Глаза, удивительно ясные, голубые, смотрели с живым интересом.
Неплохо, ответил я, отряхивая руки от пыли. Просторно. Крепко построено.
А то! кивнул старик. Федька Макарыч его перед войной еще ставил. Я помогал, бревна возили на быках из Малинового распадка. Листвянка на века!
Он прошел в дом без приглашения, по-хозяйски осматриваясь по сторонам.
Давно сюда не заглядывал С похорон Федьки, почитай Старик покачал головой. Эх, жизнь-жестянка А меня Егорычем кличут. По паспорту-то я Иван Егорович Степанов, но все Егорычем зовут, так что и ты не церемонься.