Михаил Михайлович, если позволите, я уже подготовил план для всех основных полей. Для северного участка предлагаю провести известкование почвы, она закислена. Можно использовать местный известняк, только измельчить потребуется.
У нас на это ни людей, ни техники нет, нахмурился председатель.
Есть идея, я начертил на обороте листа простую схему. Комсомольцы могут помочь с заготовкой известняка, организуем субботник с соревнованием между бригадами. А для измельчения я сконструирую дробилку из списанных деталей комбайна. Производительность небольшая, но нам хватит.
Громов смотрел недоверчиво, но с интересом:
А график внесения? Когда успеем-то?
Работу начнем уже сейчас. Пока не закончился весенний сев, успеем подготовить хотя бы часть извести. Внесем под боронование на наиболее кислых участках. Остальное под зябь осенью.
Председатель задумчиво потер подбородок:
А с яровыми что делать? Сроки поджимают.
Здесь, я указал на центральные поля, внедряем безотвальную обработку по Мальцеву, это сэкономит горючее и сохранит влагу в почве. Здесь, палец переместился на западный участок, сеем смесь ячменя с викой, это обогатит почву азотом и даст питательный корм для животноводства.
Лицо Громова постепенно светлело. Он явно оценивал перспективы предложенного плана.
Ты все продумал, агроном. Откуда у тебя столько смелых идей?
В библиотеке Тимирязевки хранится много интересных разработок, которые редко внедряются, ответил я. Плюс моя система записей, все конспектирую и систематизирую.
Хорошо, решительно кивнул председатель. План для основных полей утверждаю. Петрович, обратился он к бригадиру, выделите Виктору Алексеевичу нескольких толковых механизаторов, пусть начинают внедрять эти методы. И чтобы доклад каждую пятницу о результатах!
Есть, Михал Михалыч, по-военному четко ответил Петрович, но смотрел он теперь на меня уже иначе, с уважением и долей любопытства.
Когда совещание закончилось, председатель указал в меня пальцем:
И еще, Корнилов. Через месяц в район на совещание поедешь. Расскажешь о твоем севообороте и этих террасах. Пусть послушают, чему в Москве сейчас учат. Может, и другие хозяйства что-то полезное возьмут.
Я кивнул, чувствуя, как сжимается пружина моего плана. От экспериментального участка к основным полям совхоза, от совхоза к району, именно так я и представлял себе начало пути.
Впрочем, совещание еще не закончилось. Оказывается, у нас есть еще одна проблема, в которую я мог немедленно вмешаться.
Глава 5 Механик поневоле
А насчет техники, Михал Михалыч, подал голос Петрович, когда все уже собирались расходиться, у нас беда. ДТ-75 который новый, встал. Хомутов третий день в запое, а без этого трактора мы посевную загубим.
Громов мрачно потер лоб:
Знаю. Обещали запчасти из района к концу недели, но это если повезет. А Хомутова я уже устал вытаскивать из этих запоев.
Какая деталь сломалась? спросил я, чувствуя, как внутри просыпается инженерный интерес.
Трещина в блоке цилиндров, ответил Петрович. Сварить пытались, но не держит, давление масла слишком высокое.
Можно взглянуть? удивляясь сам себя, спросил я. В институте у нас была специализация по сельхозтехнике.
Петрович недоверчиво хмыкнул:
Там профессиональный сварщик из МТС не справился, а ты что сделаешь, агроном?
Дай парню попробовать, неожиданно поддержал меня Громов. Хуже не будет. Если что, запчасти все равно ждать.
Петрович хмуро глянул на меня и вышел, не сказав ни слова. Я поспешил за ним.
Мы пошли к машинно-тракторному парку по раскисшей от недавнего дождя дороге. Низкое вечернее солнце золотило лужи, а в воздухе пахло выхлопными газами и сырой землей.
Ты правда думаешь, что справишься? Петрович искоса поглядывал на меня. Техника дело тонкое, теория теорией, а без практики
В детстве с дедом ремонтировали
старый «Москвич», соврал я, используя воспоминания из своей прошлой жизни, где действительно увлекался реставрацией ретроавтомобилей.
Кроме того, забавы ради, в прошлой жизни я с легкостью получил второе образование, инженерное. Даже восстанавливал довоенный Bentley 4½ Litre с нуля. Эта страсть к механизмам у меня, вроде бы, не атрофировалась с переходом, руки, кажется, помнили, как работать с железом.
Машинно-тракторный парк представлял собой длинный кирпичный гараж с потемневшими от времени и солярки стенами. Рядом асфальтированная площадка, где стояли два «Беларусь», грузовик ГАЗ-53 и заглохший ДТ-75, гусеничный трактор с характерной приземистой кабиной песочного цвета.
Вот виновник торжества, Петрович похлопал по капоту трактора. Всего третий сезон отработал, а уже с трещиной.
В гараже было полутемно и пахло соляркой, отработанным маслом и металлической пылью. Под потолком горела единственная лампочка, освещая бетонный пол, заляпанный темными пятнами.
Трактор стоял на смотровой яме, капот снят, обнажая внутренности двигателя. Вокруг валялись инструменты, ветошь и пустая бутылка из-под водки, наследие Хомутова, механика-пьяницы.
Открути крышку блока, посмотрим на трещину, попросил я, снимая пиджак и закатывая рукава.
Петрович кивнул молодому помощнику, который тут же схватился за ключи. Через десять минут мы разобрали верхнюю часть двигателя.