Сегодня мне удалось сварить сложнейшую мазь из редких, дорогих ингредиентов. Её получилось не так много, как хотелось бы, зато она особенная. Любуясь, как средство переливается на свету перламутром, я почему-то не сомневалась, что оно поможет не дать яду разойтись по телу и справится с воспалением раны
Думая об этом, бережно соскребла воскообразную мазь лопаточкой, положила её в баночку, собрала корзину и покинула кабинет.
В приподнятом настроении миновала закрытую галерею с яркими фресками, поднялась по лестнице и Нарвалась на наставницу, которая как будто поджидала меня.
Миледи Лиэн, вы едва держитесь на ногах. Отдохните, я сама отнесу снадобья, наставница хмурилась и явно не желала, чтобы я шла в крыло, где поселили гостей. То-то встала на пути тенью и протянула руку, чтобы забрать корзину. Но я упрямо спрятала её за спину.
Если желаете, лиера Свена, пойдёмте со мной. Потому что я в любом случае пойду. Не могу рисковать здоровьем посла и подвести отца.
Но и не можете в угоду послу рисковать честью. Наставница поджала тонкие, морщинистые губы. Обычно она ласкова со мной и называет меня: «Дитя моё», но сейчас была очень недовольна и обращалась строго по рангу.
Но вы же со мной, улыбнулась я, успокаивая лиеру Свену. Взяла её под руку и потянула за собой.
Наставница согласилась пойти, однако пока шли, вздыхала и нудно сетовала:
Лиэн, эти тринары настоящие мужланы. Их сами маары испугались. А вы слишком добры, доверчивы. Благовоспитанная девушка не должна приближаться к северным варварам. Это опасно.
Свена, я лекарница.
Глядя на вас, они видят красивую девушку и лишь потом лекарницу.
Но я ведь в стенах родного замка. Думаете, они решатся причинить мне зло в моём же доме?
Кто знает, дитя моё. Надо быть осторожной.
В крыле, где поселили посольство, стояла тишина. Но раненые идут на поправку, и уже завтра здесь будет веселее, а пока я должна поработать.
Миледи. Вытянулся передо мной воин-тринарец с суровым лицом. Но, увидев, что мы несём корзину со снадобьями, распахнул дверь, пропуская к своему господину.
Видно, слава о моём таланте теперь хорошо известна не только в княжестве, но и среди гостей. Отец может мною гордиться! А ведь прежде он считал, что я должна учиться игре на виуэле, знать языки и уметь вышивать, а дар лекарства скрывать.
В покоях гхарта были занавешены окна, и царил лёгкий сумрак. На столе горела лампа. Запах душистого масла смешивался с ароматом целебных трав, создавая атмосферу настоящей лекарни.
Раненный гхарт Роберт лежал на огромной дубовой кровати. Он настоящий исполин. И если бы не его сила и выносливость, телохранители не довезли бы его живым до нашего замка.
Увидев его в первый раз смертельно раненным, бледным, с влажными от пота прядями, обрамлявшими мужественное, благородное лицо, я поразилась: как он ещё жив? О коварстве смертельного яда мааров ходили легенды.
Рассматривая воина, я невольно восхищалась им и искренне сожалела, что такой молодой, сильный, смелый мужчина может погибнуть в расцвете сил. Тогда-то, вглядываясь в чётко очерченные скулы, тёмные длинные ресницы и сухие, потрескавшиеся от жара губы посла, поклялась, что он обязательно выживет.
И вот, чтобы желание сбылось, я борюсь за его жизнь.
На цыпочках обошла постель, поправила шторы, впустив немного дневного света в покои, и, стараясь не звенеть баночками, бережно поставила корзину на стол.
Мечущийся в лихорадке, гхарт Роберт сбил край одеяла, обнажив широкое, мускулистое плечо, которым я невольно залюбовалась.
«Лиэн, ты княжна, а не служанка!» осадила себя. Сдержанно поправила край мехового одеяла и бережно коснулась лба раненого, покрытого испариной.
Едва коснулась пальцами,
ресницы гхарта дрогнули. Из груди вырвался приглушённый стон.
Спеша успокоить раненого воина и убедить, что ему желают добра, склонилась над ним.
Тише, гхарт Роберт, прошептала тихо. Я лишь напою вас целебным снадобьем. Оно вернёт силы и поможет скорее победить яд
Взяв серебряную ложечку из корзины, собственноручно стала поить гхарта, по капелькам, терпеливо вливая настой.
Свена каменной статуей застыла у изножья постели и, сложив руки на груди, внимательно наблюдала, как я вожусь с раненым. Судя по её недовольно поджатым губам, по неприязненным взглядам, бросаемым на посла, моя забота казалась ей излишней.
Как только я влила снадобье, терпение наставницы лопнуло.
Достаточно, Лиэн. Пусть повязками займутся служанки.
Абы кому перевязку я не доверю, однако понапрасну спорить с упрямой наставницей не стала.
Я уже меняла ночью. Пока не надо, призналась под осуждающим взглядом и, чтобы успокоить, уточнила: Леонид помогал мне.
Вы слишком добры, княжна, отчеканила холодно Свена, что означало одно: я должна больше думать о репутации, чем о раненом гхарте. Поэтому работать в кампании брата мне нравилось больше, чем с чопорной Свеной, хотя она в травах тоже знала толк.
Зато Леонид не ворчал по пустякам, не делал трагедию из ничего. А вот лиеру Свену с приездом посольства, как подменили. Она ходила за мной по пятам и отвлекала, наставляя о приличиях, хотя гхарт сейчас не мог ни то что подняться, в себя прийти.