Виса-асх, проигравший на Севере Рудлога, уже не опасен и лег под Манк-теша. А Тмир-вану, оставшемуся охранять врата со стороны Лортаха, власть не нужна, и он встанет под руку любого, кто будет императором.
Зато опасен Тенш-мин, который сейчас наступает с Юга Рудлога к Центру. Он старше Ренх-сата и может еще иметь детей, он хитер и опасен. И вряд ли сейчас полетит к Лакшии. Зато потом придется столкнуться именно с ним.
Я не оставлю войну ради женщины, покачал головой тиодхар и усмехнулся. Взять ее в жены я могу и вдовой: ведь императорскую мантию недостаточно надеть, надо еще и удержать. Но моему богу Нерве будет приятно, что я не изменил ему ради нее.
На следующий день у замка, в котором обосновался Ренх-сат, опустился раньяр. На нем восседал старик в красных одеяниях старшего жреца, поддерживаемый жрецами младшими.
Ренх-сат не стал выходить ему навстречу. Но и заставлять ждать не стал встретил в бывшем пиршественном зале, который использовался для приема связных и посыльных от других генералов, а также военных советов.
Боги огорчены тем, что Итхир-Кас позволил себя убить, мелодично сообщил жрец, опираясь на плечи помощников. Его слушал Ренх-сат, слушали тха-норы и норы, собравшиеся в зале. Но боги довольны тем, что он успел послужить делу. Боги отправили меня и четырех моих братьев ко всем тиодхарам, потомкам первых воинов Лортаха, голос его окреп, словно он читал молитву в храме. Боги велели сообщить: врата укрепляются и ждать открытия последних осталось несколько дней.
По залу пронесся гул голосов были там и радостные, и настороженные, и звучавшие с облегчением. Война многих накормила, но и многих утомила.
И как только последние врата откроются и окрепнут, господа наши придут в этот мир, жрец обвел взглядом слушателей. А верным воинам своим боги велят бить врагов, дабы не подошли они к вратам, и не давать закрыть их. Тех же, кто решит устроить смуту ради императорского трона до того, как враги будут побеждены, а этот мир падет, ждет жестокая смерть. Ничего нет важнее, чем сохранить врата до прихода богов сюда! воскликнул жрец тонко и громко. На Ларте остался править наместник, оставленный Итхир-Касом, а Анлин-Кас заключена под стражу, чтобы никто не мог выкрасть ее и сделать своей женой. Здесь же после победы каждый получит огромные земли во владение. А ежели кто потом захочет побиться за верховную власть, то у каждого будет целый мир, чтобы это сделать.
Я услышал тебя и волю богов, жрец Имити-ша, веско обронил Ренх-сат. Ты останешься моим гостем?
Боги велели проследить, как ты исполняешь их волю, кивнул жрец, и его жидкая бороденка коснулась груди.
Тогда ты сможешь начать это делать с завтрашнего дня, усмехнулся тиодхар. Ибо завтра я начинаю бой.
Третье мая, Инляндия, Нестингер
Люк Дармоншир
Люк вместе с леди Викторией и озмеившимся Робертом Таммингтоном вернулись из Милокардер в расположение дармонширских войск по первому призыву командующего Майлза. Спать в эти дни удавалось урывками, внимание за почти двое суток спасательной операции начало рассеиваться: Виктории, тоже уставшей донельзя, пришлось чуть ли не фейерверки перед носом несущегося к Драконьему пику Люка пускать, чтобы тот среагировал.
Сигналка от Майлза сработала, сказала она, когда Люк наконец-то снизился к ней и опустил клювастую голову, стараясь не задеть остальными частями тела драконов и людей на берегу. Нужно уходить.
Еще какое-то время занял поиск Тамми,
который сонно гонял баранов, ради разнообразия хватая их и лапами, и хвостом, и с закрытыми глазами. Люк не протестовал: для тренировки меткости и ловкости самое то. Таммингтону повезло с ударным обучением в почти боевых условиях. А скорость, с которой он осваивал новые умения, давала надежду не только на значительную поддержку в боях, но и на удачный исход задумки с коронацией.
«Тамми, ты меня восхищаешь, хвалил Дармоншир во время редких встреч над берегом, где расположился временный пункт спасения драконов, и похлопывал собрата длинным хвостом по спине. Я на третий день после инициации был неуклюж, как новорожденный щенок».
«Стараюсь, Лукас», застенчиво отзывался лорд Роберт, пытаясь не глазеть на дракониц и леди Викторию. А особенно на Владычицу Ангелину, на которую не смотреть было очень сложно. Но опасно: она могла таким ледяным взглядом одарить в ответ, что поджимались лапы.
Люк понятливо усмехался и улетал.
С бывшей невестой он успел обменяться радушными приветствиями, погреться у огромных раскаленных ею камней, которые источали жар, как плавильные печи, посмотреть, как она управляется с детьми, и сбежать от картин нелегкого родительства, наблюдаемых им с настороженностью. И попрощаться с ней и Нории успел перед уходом в Дармоншир. И удивиться потому что сначала она величественно протянула руки, чтобы он подошел, обняла, а затем строго велела, отступив:
Не заставляй нас снова плакать по тебе, Лукас. Удачи. Надеюсь в скором мирном времени навестить вас с Мариной.
Очень постараюсь, галантно ответил Люк, от удивления даже не нашедший, как отшутиться.