Его черные волосы рассыпались по плечам. В вырезе черной рубашки виднелась поросль темных волос. Она была расстегнута практически до низа и открывала вид на кубики пресса, что мне когда-то нравились.
На нем были черные просторные шелковые штаны. И он был босой.
Расслабленно сидел и лишь лениво повернул голову в мою сторону, отпивая крепкого янтаря из бокала.
А, это ты? Как дошла? равнодушно спросил он и снова отвернулся, откинулся на спинку моего кресла.
Даже не своего.
То пустовало.
Я не посчитала нужным отвечать ему.
Прошла прямиком наверх, на второй этаж, распахнула дверь в нашу спальню с видом на разворошенную постель.
Это было больно.
Я считала этот домик своим миром, нашим уютным гнездом, своей территорией.
Мое любимое шелковое розовое белье было измято. Одеяло валялось на полу. А эта сука даже не забрала свои красные кружевные трусы.
Они как тряпка для быка лежали посреди белого пушистого ковра.
Твари.
Рой отобрал у меня даже место, где я чувствовала себя защищенной.
Я подняла руку. На ладони затанцевали языки пламени. Я подошла ближе к постели. Смотрела на нее невидящим взглядом.
Внутри кипело и клокотало.
Да, я лучше сгорю, чем лягу сюда. Чем буду жить там, где он кувыркается со своими потаскухами.
Ты что задумала? прогромыхало от двери.
Глава 6
Я даже не повернулась, плевать, что этот кусок огня высосет и так небольшой запас магии.
Пламя сорвалось с рук и кровать полыхнула.
Марисса! прорычал муж, и уже в следующее мгновение я задыхалась в его крепких объятиях. Аромат можжевельника и смолы смешался с запахом паленой ткани.
Я скривила губы.
Что ты наделала? Ты и так пуста! Зачем тратила силы?! рычал Рой, и отчитывал меня как самый настоящий ректор академии. Я тебе выпишу нарушение, и ты будешь отрабатывать его. Вызубришь наизусть всю технику безопасности. А еще перескажешь мне все главы о том, где можно, а где категорически запрещено применять магию.
Да пошел ты, тихо проговорила я и рванулась из его объятий.
Что. Ты. Сказала? Рой сжал мои плечи, до боли впиваясь в них. Я поморщилась, но он не внял, продолжал смотреть на меня, пока наша кровать полыхала, и комнату затягивало дымом.
Ты все слышал. А теперь отпусти.
Как ты разговариваешь с мужем. Где твое почтение и уважение?
Как с тем, кто уважения не заслуживает. Ни моего, так точно.
Многие бы с тобой поспорили, оскалился дракон.
Ну еще бы. Ведь все смотрят ему в рот, красивый, статный, богатый лорд, с таким не с руки ссориться.
Ведь его враги долго не живут.
А тут я такая
Я не многие. Отпусти меня, глухо проговорила я.
Я снова дернулась из его объятий, да только слишком сильно. А Рой, как назло, не держал меня и я чуть было не упала, успев схватиться за дверной косяк. Ройберг же скривился, демонстрируя свой оскал, и в два шага добрался до очага возгорания.
Взмах аристократической кисти, и огонь исчез, оставив после себя огромное черное ничто от супружеской кровати, да запах гари.
Снова накатила слабость. Меня затошнило, только не было гарантии, что не от Роя.
Я пошла, придерживаясь за стенки, в сторону лестницы. В голове было пусто, а в душе дыра. Мне нужно на свежий воздух, лишь бы подальше отсюда.
Я успела сделать лишь шаг на лестницу, как вдруг пол ушел из-под ног и я отчаянно вцепилась руками в шею Роя.
Что ты делаешь?!
Не даю жене свернуть шею, холодно бросил он.
Разве ты этого не хочешь? Не прикидывайся, что жалел бы. Я могла бы упасть. Вполне естественная смерть.
Замолчи.
И снова приказ. Он всегда так делал. Привык приказывать, чтобы его команды выполнялись беспрекословно. Он так и с адептами себя вел.
Но только не со мной. Холодный, строгий ректор академии всегда мягко обращался ко мне. И многое мне прощал.
«Как же так?» шептались в кулуарах. «Такой успешный мужчина, и достался больной девице из семьи каких-то там баронов».
Я все это слышала за своей спиной, но игнорировала.
Но одно дело делать это и знать, что твой мужчина верен тебе и любит тебя, а другое точно знать, что он таскается по юбкам.
Теперь жебудет и того хуже. Актриса из меня никакая. А рассчитывать на порядочность сестры не приходится.
Поставь меня.
С большим удовольствием.
Только вопреки всему он не выпустил меня из рук, а быстрым шагом пересек просторный коридор и зашел в столовую, где был накрыт ужин на две персоны.
Я только успела подметить, что приборы чистые, а бокалы сверкали первозданной чистотой. Не было ни на одном из них отпечатков алой помады сестры.
Неужели Ройберг не собирался с ней ужинать? Или звать ее за стол? Попользовался и выгнал?
Горько усмехнулся. О чем
я только думаю
Как только Рой усадил меня за стол, я почувствовала, как в воздухе вибрирует напряжение.
Он был не просто холоден; его молчание было ледяным, а взгляд пронзительным, словно кинжал.
Кусок в горло не полезет.
Я не голодна.
Но, казалось, Ройбергу было плевать на мои слова. Он гнул свою линию.
Ешь. Иначе буду кормить сам, его голос не терпел возражений, и я поняла, что у меня нет выбора. Его слова никогда не расходились с действиями. Это я точно уяснила за два месяца нашей короткой счастливой жизни.