Глава 35
Не трогайте её, она должна сама!
Что она снова должна, Радка разобрать не могла. Огонь пожирал её нежные внутренности, скручивал её еще мягкий после недавних родов живот. Рада не знала, сколько она так корчилась от боли, в то же время оставаясь недвижимой, как вдруг совсем рядом услышала тихий голос Фабиуша:
Мама, открой глаза.
И от мысли, что она может навредить сыну, Радка сжалась в комок и распрямилась. Боль отступила, а глаза удалось открыть. И теперь она могла сама видеть, как прямо от её ступней разбегается синяя трава, взрывает землю длинными побегами, на глазах превращающиеся в яблони.
«Пусть только здесь никто не пострадает», мысленно взмолилась Радослава, вспомнив, что война еще не закончена. И пусть все топчутся на месте, а Железный король объявил о своем союзе с Фабиушем, еще был Барвинок, оставался в своем коконе Ламберт. Не могут же они его так держать вечно!
Зашелестел сад, вьюнки обвили покосившуюся стену дома Евы, и Радка наконец полностью поднялась на ноги. Она за себя не просила, не в этот раз, но струившийся по венам драконий огонь остановил кровь, втянул ослабевшие мышцы, укрепил кости.
Она встала прямо и коснулась пальцами щеки стоящего прямо перед ней Мейнгрима, такой непривычно не гладкой. Появилась
шальная мысль взять и вернуть как было, одно движение пальцев и она сделает его моложе, изменит прическу на старую или вовсе сделает как в детстве, да что угодно может сделать!.. Радослава отвела руку от его лица. Нет.
Она отошла от Мейнгрима, чтобы не передумать, и бросилась к Еве.
Железный король, сильный и огромный как медведь, попятился, пытаясь ручищами закрыть лежащую на руках Еву.
Простите, ваше величество, хрипло произнес он. Не нужно её омолаживать. Я люблю Снурок такой. И мне не нужно возвращать бессмертие. Прошу вас.
Радослава совсем не по-королевски раздраженно цыкнула зубом, недовольная промедлением. Глупые люди просто не видят того, что видит она. Время амулета вышло, и вышло давно. Его задержала соленая вода, которая разделяла место создания амулета и местонахождение Евы. Но теперь он или взорвет её голову, или навсегда сольется с ней. И вряд ли то, что выйдет из Евы и амулета, понравится Матиасу. А Железный король он может из упрямства любить то, что получится, только добра от этого никому не будет.
Время пришло, тихо напомнил Фабиуш глупому королю, и тот перестал закрывать Еву, подпуская Радославу ближе. А та лишь ахнула от восхищения, разглядывая ленты времени, сворачивающиеся над головой подруги. Неужели Ламберт и Фабиуш видят это также? Спрашивать не хотелось. Хотелось скорее распутать то, в чем завяз амулет. Нельзя омолаживать Еву, не очень и хотелось. А вот заставить амулет вернуться в то время, когда он еще висел на её шее, это запросто. Спасибо Лотте, которая нечаянно показала так много.
Радослава сосредоточилась, вспоминая юных Еву и Мейнгрима, таких хорошеньких девочку и мальчика, не удивительно, что Лотта родила им сестричку, как можно не хотеть своего такого же, растя этих? Литта, которую Радка успела разглядеть лишь мельком, легко вписалась в ту историю. Вот оно. У девочки рано проснулись силы, боевой маг с силой разума кобольтовый. Название само скакнуло в голову, словно подсказал кто, но Радославе было не до этого, она жадно впитывала историю, что щедро подарило ей время. Литта едва не разнесла дом, когда Ева и Мейнгрим разом выступили, удерживая испуганную малышку, что била молниями и наполняла дом ощущением ужаса одновременно. Не Мейнгрим был виноват в том, что амулет попал в голову Еве, а Литта. Это она плакала в объятиях матери и сводного брата. Это она придумала коротко постричься, пока не отрастут волосы Евы. За ней повторил и Грим, а когда Литта исчезла, он забыл и это.
Радослава словно стояла рядом, когда незнакомая, но чуть похожая на Розу женщина привела Барвинка. Он выглядел таким крошечным и по росту был точно с Литту, которая в воспоминании казалась ровесницей Фабиуша. До того, как он стал королем.
«Вам стоит принять успокаивающие букеты, сила вашей дочери велика, произнесла незнакомая женщина, оглядываясь на Барвинка. Тот коротко кивнул. Она может навредить родным».
«Очень хорошо пахнет, тетя, понюхай!» и Барвинок сует другой букет под нос Лотте, которая собирается махнуть перчаткой, но мягко опускается на пол. Глаза её закрыты.
«Что с мамой?» Ева возмущенно хмурит брови, она держится за стены, в её коротко стриженных волосах блестит амулет.
«Она пыталась сделать так, чтобы вы простили её дочку и переутомилась, без стеснения врет женщина, похожая на Розу. Хочешь понюхать цветы, детка? Успокаивают».
Ева морщится и отшатывается.
«Не люблю цветы», отвечает она и морщится еще сильнее, хватаясь за голову.
Как Радослава хотела посмотреть дальше! Она хотела понять наконец, как вышло так, что Лотта не заметила, что её дочь околдовали. Почему цветочные отступились от Грима и Евы, чтобы вернуться много лет спустя? Но за стенами дома Лотты рыкнул Седой, отчего вздрогнул не только Барвинок, но и незримо присутствующая там, но на самом деле бывшая в совсем другом месте Радка, и едва успела поймать амулет в ладонь. Уродливая же вмятина на голове Евы начала на глазах затягиваться.