Почему-то мужчины Ларасов казались намного добрее, чем женщины. Наверное, потому, что их воспитывали одни родители, а жены были приходящими. Эва же тоже была хорошей.
- Будь здесь дед, он бы вообще молчал, - изрёк истину Гайнан, по-мальчишьи хитро сузив глаза, - Унай, а мы получается тоже теперь все графья?
Он и правда, когда ко мне обращался, говорил мягче, чем с дядьками, как делал его отец.
- Я не знаю, - подняла глаза на мальчика и кисло улыбнулась, - в школу меня не успели отправить, а рассказывают такое именно там.
Женщины враз скривились. Как же я же прокаженная по их мнению. Неправильная жена, как ни посмотри.
- И правильно сделали, - поднялся самый главный из присутствующих, - свечки разнесите и больше не зажигать, ясно? И не жечь по полночи, как вчера! Эва, это к тебе относится в первую очередь. Ты любительница шастать по ночам, а потом завтракать в обед.
Подруга закатила глаза.
- Вот только врать не надо, - она исподлобья уставилась на брата, - ты, если на эти дни остался за главного, то не дави, пока тебя не свергли!
Это заставило его улыбнуться и потрепать сестру по макушке.
- Да читай ты сколько хочешь, только не надо твоих бунтов, я шибко боюсь, - он протянул ладонь жене, берущей
свечу на подставке, - и кто тебя только надоумил?
Эва была горда собой.
- Уна учила, а Агьян книги покупал, - упомянула его она, а сердце кольнуло у меня, - старший братик же не вы, жмоты. И не такой дурак, чтобы думать, что меня замуж не возьмут умную. Вон, Уну же взяли!
Хотелось чистосердечно её поблагодарить и влепить затрещину, но младшая жена такого себе позволить не могла.
- Свечу бери, чего опять застыла? поторопил меня Шукур.
Я сглотнула вязкую слюну страха.
- Тебе надо, ты и бери, - оттолкнула его от меня подруга, - а мы идём в темнушку, пока ты идешь в задницу!
Это она так ругаться начала, потому что все ушли, оставив на столе грязную посуду, остатки еды и моёпонимание, что убирать-то должна я. Поэтому вздохнула тяжело, взяла со стула передник, обрадовавшись, что не запачкаю свое свадебное платье ещё сильнее, а после приступила к делу. Муж со своей сестрой тем временем приготовились к драке.
- Это ещё почему? Шукур тянул за край металлическую чашечку со свечой, - если всё шло по-дурацки сегодня, это не значит, что мы теперь не муж и жена. А значит она должна жить со мной!
Железные тарелки стопкой отправились в большой таз с мыльной водой, пока я возвращалась для упаковки еды в ледник, скрытый в полу кута.
- Папка приедет и вернет её домой! сдалась скрывать свои намерения Эва, - а я буду сидеть с ней в женской комнате и защищать её от тебя! Да и вообще нельзя её трогать ещё неделю. Грязная она, понял?
Его пальцы вмиг отпустили свечу.
- Фу-у! протянул муж, сделав ужасное омерзение на лице, - а я её ещё за руку сегодня трогал! Бе
С этим же лицом он и сбежал от нас, вызвав вздох облегчения у меня. А после и усталое сползание по стене на деревянный лакированный пол. Красивый дом, ничего не скажешь даже стёклышки в окнах цветные, как витражи в церкви. Не везде, конечно, но и у нас в деревне стекло было далеко не у всех. На окраине есть дома вообще без окон и с черной печью. А здесь общий котёл, и в каждой светлице по маленькой железной печечке. Я была только в комнате Эвы, но она говорила, что так у всех, чтобы в морозы не колеть. Мне в такое время маменька накаливала железную угольную грелку меж одеял, часто ложась в одну постель с нами с сестрой. Тогда было тепло и не так страшно от трескучих окон в темноте зимней ночи.
- Даже если ничего не изменит отец, то я не дам тебя в обиду, - пообещала подруга, - сговорюсь с Агьяном, закопаем его в саду, а ты будешь вдовой у нас, а значит неприкосновенной.
Я покачала головой.
- Если честно, я уже не надеюсь на то, что всё изменится, - вытянула гудящие от перенапряжения ноги.
Со всем телом так было. Натаскаться тяжестей на кухне сегодня было святым. Я столько всего не готовила и не делала ни за один день. Папенька берёг нас сестрой, пусть и не уберег сегодня утром.
- Вставай давай, тебе ещё перемыть всё и вставать завтра в пять, чтобы завтрак приготовить для уезжающих мужчин, - она подала мне руку, - что-что, а работать ты в любом случае должна больше всех.
И так, пока в семье не появится кто-то младше меня по статусу. Жена моего сына, либо дочь. И тогда всю тяжесть быта примет на себя она. Несчастная.
***
Три дня промчали, убивая меня таким количеством дел, что приходя в темнушку, я ложилась на кровать и мгновенно вырубалась до того момента, пока мать не придет и не разбудит меня к утренней дойке, которой, к счастью, занималась она сама со старшей женой. Но вёдра же кому-то нужно носить, сливать в бидоны, отдавать тем, кто пришёл покупать, разбираться со скисшим молоком, варкой сыров, творогом и ещё с прорвой всего, отчего я бегала как белка в колесе до самого завтрака. А после уборка со стола, мытьё посуды и дальше по планам уборка дома, стирка, мытьё, и это я еще забыла о кормлении животных, которое сваливал на меня любимый муж (пока этого не заметил старший брат). В общем жизнь моя превратилась в легкую версию ада, при котором что приятного Шукур ко мне вообще не подходил, только если сказать что-то обидное.