Во-вторых, лежащая на подоконнике книга, которую читал мне Агьян, теперь была в ужасном слое воска, потому что я не подумала и поставила на неё свечу. На это мужчина только пожал плечами, сплавил воск магией и почему-то нечаянно поджёг сам томик. Теперь на полу у шкафа было несмываемое пятно от неопознанной сажи, которая смешалась с воском и впиталась в дерево. Агьян на это выдал многозначительное «М».
В-третьих, на четвёртый день я попыталась сбежать ночью к подругам, пока Эва ждала меня под дверью. Но мужчина переместился ко мне на кровать за день до этого, поэтому я со своей ногой перелезала через него так, что он не только проснулся, но и помог мне продолжить побег, фразой: «Куда идем?» и подхватыванием меня на руки. Сбежать от него не получилось, на мою откровенную ложь он закатил глаза, а на просьбы отпустить меня погулять долго мотал головой, напоминая, что впереди меня ждёт лестница, а нога моя совсем не сгибается. Закончилось всё тем, что пока мы сидели и обсуждали произошедшее за эти дни с подругами, Агьян посапывал в траве рядом, смешно при этом держа свечку под колпаком на груди.
В-четвёртых, я назвала его дураком. Он терпеть не мог стайку лахалек, которая жила в доме и саду, и которых всё время забывала подкармливать мать. И если днем, пока он уходил работать по дому или по своим делам, я могла впускать эту грызущую и царапистую компанию к себе, потому что старшая жена постоянно таскала мне молоко, а я столько выпить не могла и подливала им в мисочку (которую прятала за ножкой кровати), то ночью он постоянно скидывал с кровати этих наглючек, ругаясь и швыряя их в кресло. Началось всё с того, что мужчина нашел мисочку с молоком. Наступив в неё и едва сдержав порыв матерно напугаться. Как он после этого деловито переставлял чеплышку в пустой угол вспоминать стыдно, но смешно. Особенно после того, как он на следующее утро спросонья скинул туда свою рубаху, но история не про это. А про то, как он сбросил очередного лахальчёнка не в привычное кресло, а в стену где-то над ним. Так он стал с моего лёгкого языка дураком, к счастью не косоруким, потому что это слово я сдержала, закрыв руками рот. Агьян тяжко вздохнул, сжал меня покрепче и пробурчал, что будет обзываться в ответ. Я ожидала угрозы про лавку, но больше мы про это не говорили, за что я сегодня утром посмела на него осудительно
цокнуть за столом. В этот раз он закатился хохотом, не обращая внимания на то, как смутилась я.
Ну и в-пятых, сундук я разобрала только к вечеру пятницы, чему постоянно запинающийся об него мужчина первым и обрадовался, войдя вечером в комнату.
- Почему ты мне не напомнила, что сегодня день костров? возмущенно начертил пальцем портал под сундуком Агьян, - я что, сам должен заманивать тебя на поле целоваться?
Сидящая на кровати с вышивкой я закашлялась. Сундук тем временем юркнул в переход наполовину, застряв двумя ручками в прорези в полу.
- Н-ну вообще-то да, - я была уверена, что парни своих возлюбленных на поле и зазывали, но не для поцелуев обычно, а для того, чтобы либо замуж позвать, либо этой самой женой сделать, пусть и без ведома богини.
Агьян тем временем подопнул сундук, отчего тот резко ускользнул вниз и бухнул своей тяжестью где-то на чердаке прямо над нами.
- Хм, - повернулся ко мне мужчина, - разве? А ты, значит, заманить меня под венец не хочешь? ехидно.
Что-то я совсем не понимала, чего он хочет от меня. Потому, наверное, и замотала головой задумчиво. Агьян скрестил руки на груди.
- Уна, это как понимать? он сверкнул глазами, - я тебе честь отдал, а ты, значит, не хочешь дойти со мной до поля и посидеть в кустах?
Как-то у него и правда не получалось заманивать.
- Ты не отдавал, а забирал, - покраснела я, - и сейчас тоже зовёшь не а надругаться второй раз.
Можно было представить, как сильно я утыкалась красным носом в свое шитьё, пока хихикающий мужчина шагал к кровати и садился, облокотившись на стену.
- То, что ты догадываешься об этом, означает, что у тебя есть по этому поводу мысли, - он кивнул сам себе, - неприятные?
Мне казалось, что я сейчас сгорю и стану кучкой пепла.
- Мне нельзя так делать, - едва разлепляла губы я, - а ещё то поле не просто так называется полем порченых невест.
Агьян расплылся в улыбке и продолжил разглядывать моё лицо как-то мило-довольно.
- Тебе это больше не угрожает, Уна, - он хмыкнул, - а я могу поклясться, что тянуть к тебе руки не стану, пока ты сама на меня их не положишь.
Иголка угодила в палец! Я дернулась, зашипела и вспомнила, как два дня назад он уговорил меня вечером поспорить кто из нас выше соберет стопку из книг (мы их переставляли в шкафу по местам). Проигравший должен был поцеловать победившего, а победивший сказать любое желание, которое хочет. И я победила! Но до меня только после того, как Агьян повалил меня на кровать, дошло, что он явно поддавался не зря же так у него часто башня падала, сбитая якобы нечаянно. Поцелуй был засчитан, я сбежала обратно к шкафу, а у хитрого мужчины явно созрел план, потому как по нему тогда было видно, что мой побег его не успокоил.