А я пила. И читала. Представляла на месте главной героини себя, а на месте ее парня бывшего муженька. И ощущала такое невероятное злорадство! И откровенно, спьяну смеялась в голос, когда героиня хлёстко выдавала:
«Ты хочешь быть моим мужем? Не смеши. Ты годишься быть только моим пёсиком. Впрочем, если научишься лаять по команде так и быть, я позволю тебе залезть в свою постель».
Дочитав, я разрыдалась.
Они поженились. Она смягчилась к нему увидев, что он искренен в своих чувствах. Что может не только на коленях перед ней стоять, но и решения принимать может когда нужно. Это было как моя самая приятная гребанная фантазия, только в фантастических декорациях и приправленная БДСМ практиками.
Глянув за окно, я осознала, что дождь закончился. Ночь прошла, на улице брезжил рассвет. Чувствуя удовлетворение, я свернулась на большой подушке, отодвинула пустую бутылку подальше и, неожиданно для себя, вырубилась от усталости.
А когда проснулась оказалась совершенно в другом месте.
Глава 2. О дивный новый мир
Странно, вроде окно я на ночь оставила закрытым. В конце-концов начиналась осень и ночи были довольно холодными.
Я приоткрыла глаза.
Потолок был первым, что я увидела, и он лишил меня дара речи.
Потолок уходил вверх как в древнем соборе. Только вместо камня было гладко отполированное и проморенное дерево. И ладно бы один деревянный купол, но нет, по нему стелились лозы с крошечными цветами, похожими на прозрачных мотыльков. А в самом центре располагалось нечто вроде огромного цветка, раскрытого навстречу моему лицу. От его лепестков струился мягкий свет золотистый, рассеянный, почти медовый. И это была вовсе не искусно сделанная лампа. Я могла бы поклясться, что цветок был живым и будто дышал, переливаясь и незначительно, мягко меняя интенсивность освещения. Стоило мне дернуться, как он засветился ярче, озаряя комнату.
Я осмотрелась и афигела еще сильнее.
Комната была словно создана художником и природой вместе. Мебель вся округлая, текучая, будто все ее детали были сделаны из реальных, невероятно симметричных коряг. На стенах висели резные полки в форме раскрывшихся бутонов. Посреди комнаты стоял журнальный столик с ножками, обвитыми живой лозой. Рядом с ним примостилось кресло будто лепесток, согнувшийся, чтобы обнять сидящего. На кровати, поверх расшитого цветами одеяла, были рассыпаны лепестки цветов, опавшие с потолка.
тела. Только взгляд совсем другой. Тот взгляд, которым мать смотрит на своего большого глупого ребенка, даже если тот уже пережила развод.
Увидев меня, она удивленно вскинула одну бровь. Я испугалась, что раскусит подмену. Но все же обреченно ей улыбнулась и заставила себя сказать:
Мама, не надо морить меня голодом, я выйду, голос вышел чуть хриплым. Прости, что заставляю нервничать. Просто хочу немного подумать. Всё хорошо, правда.
Эльфийка вскинула бровь немного под другим углом. Я невольно улыбнулась. Вот она, знаменитая материнская изогнутая бровь, от которой, наверное, замирают даже генералы. Я тоже замерла под ее пронзительным, чуть подозрительным взглядом. Однако после пристального сканирования, эльфийка вздохнула с некоторым облегчением.
Я рада это слышать, дитя. Но ты не обязана думать одна. Мы все хотим быть рядом. Помочь тебе справиться.
Я знаю, мягко ответила я. Просто... дай мне ещё немного времени. Совсем чуть-чуть.
Я не буду ждать вечно, проворчала снова она, чуть повернувшись. Назовите точную дату своего выхода в свет, юная леди, иначе я исполню свою угрозу. По крайней мере лишу вас печенья и вина.
Ладно, вздохнула я. Я выйду завтра. Обещаю.
Потом, подумав, добавила.
Но мам, сама понимаешь, я не знаю, чем теперь себя занять
Эльфийка понятливо махнула рукой.
Есть предложение, сказала она.
Какое?
Тебя очень хотят видеть твои подруги. Может помнишь Ливиэнн АрМаэль и Сэйнарель ТирВалисс?
Я зависла. О боже праведный, избавь меня от сомнительного удовольствия запоминать эльфийские имена! На фоне этой абракадабры мое имя Аэлрия показалось мне простым и милым.
О силы земные, закатила глаза матушка. У тебя всегда была такая удивительно плохая память, Аэ! Ну давай, вспоминай! Лив это то болтливое создание, что до сих пор пишет свои приторные как нектар медовых цветов стихи. Сэй из молчаливой тихони выросла в очень саркастичную язву. Говорит все так же мало, но если открывает рот будто стегает кнутом или тыкает шпагой.
Она улыбнулась, будто вспомнив о приятном.
Помнится, вы были такими милыми в детстве. Катались на тростниковых лодках, и как только не утонули. Дрались на шпагах с Лив за одного симпатичного мальчика, и она выиграла, больно уколов тебя в бок. С Сэй вместе учились играть на арфе.
Вообще идея посиделок с подружками мне понравилась. Да только вот я была не Аэлрией, и если эти девушки начнут вспоминать прошлое, то я наверняка посыплюсь. Так что решила я мягонько отвертеться от такой встречи. Ну, хотя бы до тех пор, пока не найду способ узнать о девушках-подружках побольше. Или не придумаю, как инсценировать потерю памяти.
Хорошо, пытаясь запомнить как можно больше, кивнула я. Только вот из-за всего этого мне больно будет вспоминать счастливое детство. Боюсь, на его фоне мое кошмарное замужество покажется мне еще гаже и я банально разрыдаюсь.