Не может быть, воспротивилась она увиденному. Ересь какая-то.
Но, факт, буркнула безответственная опекунша несовершеннолетней внучки.
Мы просто надышались какой-то дряни, упорствовала Лёка, категорически не желая поддаваться и попадаться.
В жизни всякое бывает, философски проворчала Лада Всеславна, супясь и что-то обдумывая.
И такое всякое? едко парировала Лёка, ткнув пальцем в принявшуюся безобразничать сестру.
На которой вместо джинсов и майки с жилеткой, вдруг как говорится, откуда не возьмись оказался славянский фольклорный прикид. Причём, времён Царя Гороха: не сарафан с кокошником, а длинное платье-рубаха. Что называется, посконно-домотканое, допотопно скроенное, скупо украшенное по плечам тонкими полосками примитивной вышивки.
Зато на шее преобразившейся девы болтался увесистый с виду золотой обруч. Местами незатейливо перекрученный и пускавший во все стороны солнечные зайчики. А голову с которой сдуло и косынку и аккуратно скрученный шишак под ней буквально утопило в роскошной копне художественно распатланных волос. Причём, из светло-русых они мгновенно перекрасились в платину что ни говори, на редкость удачно.
На локоть вытянулись, придирчиво отметила бабуля, следя за резвящимся дитяткой. Вон, аж до колен болтаются. А цвет ужасный! категорически заявила она.
Я ей, что ли выбирал? опешило чудо-юдо, с некоторой опаской уходя с траектории полёта бесноватой девицы в рубахе.
А также, длиннющего кнута в её руках: не простого, а натурально огненного. Ветка в рубахе носилась по поляне, как оглашенная причём совершая невероятные по длине прыжки. Сверкая заголявшимися едва ли не по пояс ногами, и зависая в воздухе чуть дольше обусловленного гравитацией.
Всё бы ничего, если бы не пара моментов. Во-первых, трусы пропали вместе с прочей одеждой что, впрочем, не смущало даже дедулю. А, во-вторых, выписывавший кренделя огненный кнут наводил на неуютные мысли о лесном пожаре. Хотя его кручение-верчение изрядно завораживало.
Лада Всеславна с детства приучала внучек правильно принимать необратимость необратимого: мол, что случилось, то случилось. В принципе, привычка сработала и сейчас: Лёка внутренне обмякла, неохотно приняв свершившийся факт. И всё-таки, кое с чем так просто смириться не могла:
Ба, почему ты поддалась? Не рассказывай, что мы
не могли этого избежать, потребовала она ответа на правах уже взрослого человека, разделявшего тяготы семейного быта.
Имевшего работу и приносящего в дом «копейку».
А ещё обижаешься, что мы с дедом дразним тебя пол-полушкой, как-то устало и грустно пробормотала бабуля.
Полуженщина, полу-ребёнок короче, ни то, ни сё. Честно говоря, Лёка и сама про себя знала: выросла, но пока толком не повзрослела. Хотя и принято считать, будто сироты взрослеют много раньше избалованных родителями сверстников.
Правда, её детство нельзя назвать тяжким: денег достаточно, любви хоть залейся. Давно погибших папу с мамой заменили бабушка с дедушкой. В некотором смысле лично на ней это сказалось благотворно: её растили те, кому было чему научить. У кого вдоволь на это времени. Её любили так, как любят только внуков.
Короче, никакой мотивации для сверхзвукового взросления. И в свои двадцать пять она реально полуженщина, полу-ребёнок пол-полушка во всю голову.
Значит, не могли? уныло пробормотала Лёка, проследив взглядом за очередным прыжком визжащей от восторга сестры.
Не отпустил бы, сердито покосилась бабуля на ликующее чудо-юдо.
Который присоединился к Ветке в её безумных экспериментах над собственным новым телом. И, видимо, над обновлённым духом чем бы случившееся ни было. Эта парочка кстати, как-то подозрительно быстро научившаяся понимать друг друга с полувзгляда от души бесилась. То ныряла рыбками в тонкие огненные кольца разыгравшегося кнута-самобоя, то прыгала через него, как через скакалку.
Что старый, что малый, проворчала бабуля, всё ещё сердясь.
Что будем делать? вздохнув, спросила старшая сестра, всей душой не желавшая потерять младшую.
А эта угроза надвигалась так же неотвратимо, как обращение Ветки во что-то непонятное. И бабуля всё сразу же поняла:
Тебе решать.
Обронила, словно невзначай, будто что-то обыденное. Не посмотрела на внучку, не взяла за руку как всегда, когда у той было пакостно на душе.
Не отпускать же её одну, пробурчала Лёка, зная, что иначе просто не сможет.
Встрепенулась, вздёрнула подбородок и гаркнула:
Эй, ты! Чудо лесное!
Дедулька вмиг оказался рядом. Не подбежал, не подлетел просто пропал там, где секунду назад скакал козлом, и возник прямо перед ней:
Ну? Чего тебе?
В голове всё роилось, трещало по швам. Подходящие слова никак не складывались во что-то нужное и важное. Ветка в очередной раз взвизгнула, подлетая вверх, и хлестнула кнутом по сосне. Ствол втрое толще самой баловницы постоял несколько мгновений, словно осознавая: что же такое над ним сотворили? А потом медленно качнулся и принялся заваливаться на товарищей. Оставшийся пенёк был идеально гладким практически отполированным.
Ну? нетерпеливо и строго понукнул Лёку неопознанный герой древней сказки.