Вот, уже здесь скотовозы, Лоуд оглянулась на вход в бухту. Хозяин, ты не находишь, что эта тухлая «Коза» на редкость ловкое в управленье судно? Я бы по нему погуляла, поглядела.
Если гулять по успокоившемуся, так будет нам не всё понятно. Сложно у них там со снастями. Я слушал половину не понял. Так что, поторговаться попробуем?
А что, ваш мудрый Логос иной намек пропердел? Конечно, торговаться. У меня ж мешок, в нем за три не, что я болтаю, за четыре года памятки. А нож Нужно забрать. Да и тебя, как я чую, вопросы беспокоят.
Чует она Укс перегнулся через борт, принялся умываться. Сквозь плеск проворчал насчет того, что за спиной толпу осведомленных припёрков никак нельзя оставлять.
Лоуд всучила Гру мокрую тряпку чтобы «сальце родичей размазал, а то козловоды вообще говорить возбрезгуют».
Корабль уже был близко, когда хозяева взялись за неудобные «стрючковые» весла и сделали вид что гребут навстречу
Отчего это они «наши»? обиделась Аша, но муж сжал её локоть.
Капитан Ныр был расстроен. Ушлый паровик успел подцепить лодки и удрать вдоль берега. Ушел против ветра, прикрываясь многочисленными скалами «Коза» преследовать мелкого и маневренного врага никак не могла. От мысли спустить свою лодку и нагнать противника малыми силами, капитан отказался атака «тузиком» пулеметного катера выглядела явной авантюрой, коих Ныр упорно и последовательно избегал.
С этими-то что делать? задумался капитан, разглядывая едва движущуюся навстречу барку.
Аше страшно хотелось посоветовать расстрелять корыто еще на подходе, но воздержалась. Скромнее нужно быть.
Вот говоришь «наши, не наши», заворчал капитан. Твои, Аша, раз, как это ага, переводить будешь. Значит так: Морверн стоит рядом со мной и мы с ним советуемся. Мин, как обычно, шныряет и шепчется с Костяком. А ты с мужем перемигиваешься, и мыслишки эти дарков-полудурков до нас доносишь. В незаметности и краткости, ясно?
Да, сэр, Аша с трудом представляла столь сложную коммуникативную цепочку, но приказ есть приказ.
Нос барки подцепили багром, притянули под борт шхуны. Внутри неуклюжего корыта сгрудились трупы, плескалась бурая вода, среди этого ужаса сидели беглецы и, запрокинув головы, миролюбиво улыбались морякам «Козы». Мальчишка не столько улыбался,
сколько кривился, на его левой ноге красовались первобытного вида лубки, видимо, допрыгался, сломали ему копыто. И поделом сопляку двуличному.
Нагулялись, что ли? осведомился капитан Ныр.
Сэр, извиняемся сердечно, ранее чистое недоразумение вышло, чинно начал черноволосый боред, или как там его правильно назвать по национальности. Никого не хотели обидеть. Как начался шум-гам, так мы к себе на лодку поспешили. По привычке. Оно нам тут как-то спокойнее, сподручнее.
Вижу, вижу, капитан Ныр смотрел на беглецов с большим осуждением. Испугались, онемели, кинулись безобразия творить. А мертвяков зачем столько накосили? Тоже с испугу?
Так некогда было объяснять, вздохнул черноволосый маньяк. Крик, треск, все побежали ну и мы. Страшно ж взаперти. Вы уж простите великодушно. Что касается мертвецов, то не поверите, сэр, они сами с собой рубиться удумали. Нет, сначала мы веслами отмахивались, оружья-то иного нет, а потом их наползла целая уйма, начали ругаться, препираться и самоубийстовать.
С чего это они? удивился капитан.
Из-за меня, покаянно призналась оборотниха. До женщин охочи эти хвостатые никаких сил нет. Уж не знаю, что во мне такого Стыдно мне, сэр, хоть топись
Сейчас маньячка имела облик женщины средних лет. Ничего особенного: усталое лицо со следами былой миловидности, недлинные темные волосы, умеренная округлость форм. Потупилась, стеснительно придерживая на груди и бедрах скромное порванное платье. Хорошая попытка, да. Но переигрывает. Аша знала, что в самые отвратительные моменты женской жизни одежда рвется совсем в иных местах и вовсе не так изящно. Вот же сука престарелая
Зато мысли в головах обоих дарков роились на удивление миролюбивые. Желают на халяву прокатиться до Глора, в пути выведать секреты. Тюрьмы и суда не боятся нет, ну удивительно самонадеянные твари. Еще тысячи разных мыслишек вроде живого интереса к необычным верхним парусам и капитанскому свистку (замечательная цацка, вот бы спионерить)
Значит, зарезались ваши недруги? капитан огорченно покачал головой. Эко неаккуратны они с мечами.
Дикие дикари. Лезут и рубятся, рубятся и лезут, пожаловалась оборотниха и собралась всхлипнуть.
Врут, не без ехидства опровергла с мачты наблюдательница-Го. Он их икой колол. Опрыгал и колол. А эта их рызла.
Нету меня никакой «ики», нахмурился Укс.
Есть. Я идела, насмешливо заверила Го. Ейчас спрятал оружье. Сказать де?
Маньяк длинно сплюнул за борт (мысль о том, как ломает хребет чересчур зоркой девке, засевшей на мачте, была краткой, но чудовищно красочной) и глянул на капитана:
Сэр, что зря болтать? День утомительный, подустали мы все. Вы мне вопросы задать хотите, да и нам есть о чем благородных господ спросить. Отчего не поговорить? Если судейским нас сбагрить хотите, так кто возражает? Мы невиновные, нам бояться нечего, лишь бы по совести разобрались, тогда мы сами к судье пойдем Только уж давайте без веревок и сетей. Прилично, по благородному. А мы в знак взаимоуважения вам подарок сготовили.