Ты к кому, контрик? сухо осведомилась эмансипированная особа, неприязненно зыркнув на городской плащ вошедшего и пододвинув к себе наган поближе.
К председателю, осторожно ответил Кудрявцев, с опаской глядя на оружие.
А сам-то ты кто такой? Комиссарша насквозь прострелила Евгения чёрными глазищами.
Вспомнив, что советские люди очень любят всякие документы и прочие бумажки с печатями, спохватившийся оперативник вынул из нагрудного кармана плаща мандат и предъявил его Берте Соломоновне. Та, кривя рот в усмешке, ознакомилась с документом, и подняла глаза на посетителя:
Поэт, значит многозначительно произнесла она. Вирши ваяешь, гражданин Культиватор? Ну-ну Будь моя воля, писака, я бы вашего брата через одного к стенке ставила! Пользы обществу от вас никакой, только леса зря переводите, бездельники. Белоручки! И контры среди вас как грязи!
Мне бы председателя осторожно напомнил Кудрявцев, немного озадаченный выпадом Берты Соломоновны.
Вполне вероятно, что в ответ невменяемая секретарь-осведомитель разразится лекцией о международном положении или ещё чем-нибудь в этом роде: прошляки в тридцатые годы на этом повёрнуты. А то ещё и пальнёт сдуру в «контрика»! Но, к счастью, этого не произошло.
Которого председателя? поинтересовалась черноглазая. Сельсовета, колхоза?
Э-э-э первого.
Он на расстрел пошёл с сотрудниками ГПУ, сообщила Берта Соломоновна. А потом в район поедет, свежие доносы повезёт.
Ясно. Тогда второго.
Занят! неожиданно сурово отрезала комиссарша и нахмурилась.
А когда освободится?
Понятия не имею! Вдруг секретарь встрепенулась, озарённая какой-то идеей. Тебе организовать досуг, пока он занят? Могу устроить встречу с учениками младших классов. На тему «Поэзия как оружие в борьбе с неурожаем».
Нет, спасибо! вежливо отказался «поэт». Я лучше на улице подожду.
А что такое, контрик? подозрительно прищурилась Берта Соломоновна. Тема не нравится? Ну, извини, мы тут люди простые, нам твои воздыхания о луне и розах неинтересны. В стихах должна быть отражена жизнь: борьба за народное счастье, битва за урожай, пролитая кровь борцов революции
Неизвестно, сколько бы продолжался поэтический диспут между представителями разных слоёв
переведя взгляд чёрных глаз на осоловевшего супруга, и презрительно усмехнулась. А что с тобой ещё ночами делать, пьяница? Ты всю силу свою пропил, мужик называется! Только и остаётся Энгельсом развлекаться.
Не трожь товарища Энгельса, контра! Побойся бога! вскричал матрос и начал с грозным видом выбираться из-за стола.
Видать, привыкшая к таким выходкам супруга, Берта даже не шелохнулась.
Ещё об Анфиске мечтает, слабак! подлила масла в огонь комиссарша. Жеребец-теоретик!
Ну, сейчас я этой курве!.. вызверился оскорблённый матрос, наконец выбравшись из-за стола, и рванул к жене с намерением растерзать её в клочья. Железная Берта не двинулась с места. Подбежав к супруге, Чеботарь остановился и робко замахнулся. Под действием самогонки или под холодным взглядом Железной Берты его ярость неожиданно улетучилась и сменилась отчаянной весёлостью.
Эх, гуляй, Расея! выкрикнул Стёпка без всякого перехода, бойко ударив себя ладошками по коленкам. Что ещё остаётся матросской душе! Пей да гуляй! Эх, яблочко!..
Напоследок облив презрением собутыльников, Берта Соломоновна резко развернулась и собралась уйти.
Стой, масонка! пьяным тенорком заорал Степан. А ну-ка, спляши с председателем!
И тут стадия веселья сменилась следующей крепким здоровым сном. Ноги Стёпки заплелись, он рухнул возле порога собственного кабинета, гулко ударившись головой о дверной косяк, и тут же захрапел.
Поняв, что сегодня ему не удастся попасть в Бобровку, Кудрявцев активировал хронокат и прыгнул сразу на два дня вперёд. Наверное, за это время председатель успеет протрезветь.
Поёжившись от мелкого октябрьского дождя, Кудрявцев, он же поэт Арсений Культиватор, подобрав полы неудобного плаща, снова зашагал по сельскому «проспекту» забытого богом таёжного села мимо тёмных покосившихся изб, кривых заборов, по грязным ухабам и лужам хронокат переместил его в стартовую точку. Теперь ему не нужно было пугать местных мальчишек, дорогу к сельсовету он знал.
Войдя внутрь сельсоветовской избы, Евгений, как и в прошлый раз, оказался в полутёмном прокуренном коридоре. Когда глаза привыкли к полумраку, он отправился прямо по коридору. Теперь у него не было нужды торкаться в каждую дверь, и он пошёл прямо к кабинету Берты Соломоновны.
Интересно, запомнит она его или нет? Или он переместился в иную «резервную копию», где не существовало Арсения Культиватора? Даже у яйцеголовых мемористов нет на этот счёт общего мнения, что уж говорить о простых операх. В аттестационной методичке написано, что у любого объекта есть размеры не только в пространстве, но и во времени: он как бы одновременно находится чуть-чуть в прошлом и чуть-чуть в будущем. Некоторые учёные таким образом объясняют феномен предсказателей, мол, у этих парней большие «временные размеры», из-за чего они могут заглянуть в будущее достаточно далеко. Но раз люди имеют протяжённость во времени, значит, и у прошляков она есть. Поэтому каждая секунда в мемориуме «наползает» на следующую, цепляясь за неё, влияя и внося изменения в без того заумные законы этого странного мира.