Именно Дорогой Друг объяснил де Ментону, что тайно вывезти сто тысяч золотыми дукатами несложно, но крайне затруднительно вывезти двести тысяч серебром. Рыцарь согласился обменять серебро на золото, но не по тарифам Банка, а более выгодным образом через экспедицию в Барселону. В обмен на серебряную монету в Геную приехали африканские золотые слитки, и в завершение этой операции рыцарь после обмена слитков на монету или другие активы заработал бы порядка нескольких десятков тысяч дукатов.
Именно Дорогой Друг организовал для де Ментона хранилище золота за пределами Банка. Рыцарю для завершения своей миссии оставалось только вывезти золото в Марсель, где бы его принял на хранение сводный брат королевы-матери Луизы Савойской губернатор Прованса Рене де Виллар. Из Марселя уже прибыл корабль с вооруженной охраной для королевского золота под командованием Луи де Ментона, младшего брата Андре.
К сожалению, именно Дорогой Друг совершил грубую ошибку, когда поторопился уволить из Банка советника по особо пакостным вопросам Альфонсо Тарди, который, кроме прочих задач, курировал миссию, касающуюся золота королевы-матери.
Тарди при помощи знакомых ему по долгу службы генуэзских «людей, живущих с меча» инсценировал свою смерть, украл за одну ночь все триста тысяч монетой и слитками и на следующий день вывез добычу из Генуи.
Расхлебывать ситуацию досталось Дорогому Другу. Он пустил по следу своего верного сыщика Фабио Моралью. «Сыскной полиции» как социального института на то время еще не сложилось, но потребность общества в людях, умеющих искать украденное, появилась сразу после того, как в обществе появились воры. То есть, не только Генуи, но и Рима в мире еще не было, а сыщики уже были.
Фабио Моралья доложил, что четыре телеги золота из Генуи вывез французский рыцарь Максимилиан де Круа. Де Ментон догнал золотой обоз, но де Круа при помощи верных людей и случайных попутчиков отбился от савойяров и от наемников из Тортоны. Моралья уцелел и доложил, что Андре де Ментона убил лично де Круа, и преследовать де Круа дальше Вогеры нет никакой возможности.
На самом деле Максимилиан только победил де Ментона в поединке. Убил де Ментона сам Моралья из личных соображений.
Из четырех телег золотого обоза со слов Моральи одну задержал на таможне в Борго-Форнари добрый сэр Энтони Маккинли и передал Луи де Ментону. У Луи де Ментона эту телегу отбили какие-то разбойники и увели обратно в Геную.
В погоне за последней четвертью золота Моралья вернулся в Геную, рассказал все вышеперечисленное и принялся за поиски. Напал на какой-то след, отбыл из Генуи в сторону Тортоны и не вернулся.
Дорогой Друг не дождался свою верную ищейку
и выехал на переговоры в Турин. Проезжая через Борго-Форнари, он рассчитывал получить отчет у Маккинли. Но стражники сказали, что добрый сэр Энтони погнался за похитителями золота, через несколько дней вернулся, едва держась в седле, взял своего второго коня, взял оруженосца и конюха, взял доспехи и отправился на турнир в Турин. Да, когда он первый раз сразился с тем рыцарем, который вез золото, они договорились насчет поединка в Турине.
Проезжая через Тортону, Дорогой Друг отправил верного человека поискать следы Фабио Моральи. Следы отыскались на кладбище. Утром 19 декабря там похоронили Моралью со всеми его подручными, а также генуэзского алхимика Иеремию Вавилонского и генуэзского наемника Луиджи Брассо.
Получается, что Моралья за кем-то погнался и кого-то догнал. Может быть, даже за алхимиком. С ходу не получилось узнать, кто отправил генуэзцев на кладбище. Сторож сказал, что похороны организовывала городская стража. И что совсем недавно те же подробности спрашивал священник с мечом, который представился как «Витторио, брат-демоноложец». Этого Витторио в Генуе знали. Порученец епископа Инноченцо Чибо из рода Медичи. Демоноложцем его обозвал епископ за некомпетентность, проявленную в должности демонолога. Витторио из-за той же некомпетентности шутку не понял и пока не встретил человека, который бы отнесся к ней всерьез и объяснил бы разницу.
1. Глава. 24 декабря. Максимилиан и Шарлотта
В город прибыли независимо друг от друга король Франции Франциск Первый и королева-мать Луиза Савойская. Ради кого-то из них савойский герцог Карл Добрый тоже решил встретить Рождество не в столице Савойи Шамбери, а в Турине.
Возможно, именно из-за королевских особ в Турин подтянулись делегации высшей итальянской аристократии, самую малость менее представительные, чем делегации, отправленные на конклав в Рим.
Из Генуи приехали посольства всех Восьми Семей. Из Милана Франческо Сфорца и Просперо Колонна, а также Альфонсо дЭсте, Из Монферрата Палеологи. Конечно же, каждого из упомянутых сопровождала внушительная свита, а также вассалы, клиенты и миньоны, кто с семьями, кто в одиночестве, но все со свитой, на худой конец, с прислугой.
Когда бы не начинавшийся в Риме конклав, куда немногим раньше направились не менее представительные делегации, Турин мог бы лопнуть от небывалого наплыва Благородных Рыцарей и Прекрасных Дам.
Как специально, Карл Добрый еще более усугубил столпотворение тем, что привез в Турин из Шамбери подлинную плащаницу, в которую апостолы завернули Иисуса после снятия с креста. Французские паломники, желавшие поклониться реликвии в Шамбери, пошлепали за ней через перевалы. Пьемонтские добрые христиане каким-то образом услышали и толпой повалили в Турин. Многие из паломников, которые шли через Турин в Рим или обратно путем Виа Францигена, тоже решили задержаться в Турине на Рождество.