Князь Иван Федорович чувствовал этот взгляд, но делал вид, что задумался над словами младшего Бельского.
Есть способ сжить Михаила Львовича со свету без крови, вдруг произнес он и прямо посмотрел в глаза Василию Шуйскому, надеясь обескуражить его неожиданностью.
Но Василий Васильевич даже бровью не повел и, с присущим ему достоинством выдержав взгляд, не преминул снова отпустить едкое замечание:
Так поделись с нами, дураками.
Опять ты за свое! в бешенстве выдохнул Андрей Васильевич и откинулся в кресле.
Ой, да ладно, шуток что ль не разумеешь? И так ведь будто на сковороде сидим, обжечься боимся о страхи свойские. Излагай, Иван Федорович, план свой «изящный».
Михаила Глинского обвинить в лихоимстве да в казнокрадстве надобно. Ибо всяк при дворе ведает, как он государеву казну на себя перекладывает, будто вор ночной. Имущество государево расхищает под видом сбережения, а сам все в свои сундуки складывает. А посему повинен он в том пред государем Иоанном и державой всей! озвучил свой план Телепнев-Оболенский, проигнорировав очередную шпильку Шуйского.
Да кто ж в оное поверит? с интересом прищурился Василий Васильевич. Великая княгиня своему дядьке, крови родной, верит пуще глаз своих!
А коли доказательства подбросить? поспешил перебить своего брата Андрей Васильевич.
Какие доказательства? спросил князь Семен Бельский, чьи губы тронула циничная улыбка. Ты что ль мешки с золотом нарисуешь, кои Михаил Львович якобы украл?
Ну зачем мешки? не уступил в сарказме своему брату Иван Бельский. Можно расходные книги с печатями подделать. Фиктивные расходы указать, в документах подлог сотворить.
Телепнев-Оболенский обвел бояр испытующим взглядом:
Кто возьмется за сие дело? Тут надобно тонко сработать, осмотрительно и неприметно.
Василий Шуйский надменно вскинул голову:
Мои люди справятся. Уж все, небось, ведают, чай, не впервой мне сии дела проворачивать: опыт большой имеется.
Все промолчали, поскольку поняли, что речь идет о княгине Авдотье, боярыне-казначейше.
А коли провал? Коли обман вскроется что тогда? нахмурился Андрей Шуйский, с подозрением глядя на брата.
Тогда всем конец придет, мрачным тоном констатировал Семен Федорович. Всем нам, кто здесь сидит. Боярская дума в плаху для нас, а не для Михаила Львовича обратится.
Другой Бельский, Иван Федорович, с присущей ему невозмутимостью пожал плечами.
Риск есть во всем, и то всякому ведомо, проговорил он неторопливо, как будто размышлял вслух. В любом начинании есть, но игра стоит свеч. Коли мы Глинского сживем, вся власть разом в наших руках будет.
Телепнев-Оболенский побледнел, но, оценив решимость князей, произнес, понизив голос до шепота:
Главное молчать. Никому не должно прознать о нашем замысле ни единой живой душе.
Иван Бельский прошипел с угрозой в голосе:
А ежели кто проговорится
тогда наша встреча ныне станет последней для всех, спокойно завершил фразу брата Семен Федорович.
А что, целитель, презрительно прошипел Василий Васильевич, может, собираешься наколдовать на нас заклятие молчания какое? Или, может, ядком подпоишь, дабы не разболтали чего ненароком? и демонстративно отодвинул от себя кружку с медом.
Не испытывай мое терпение, Василий! рявкнул Андрей Шуйский, вконец утратив всякое терпение.
Василий Васильевич метнул на брата такой тяжелый взгляд, что, будь у него вместо глаз каменные глыбы, от Андрея Васильевича осталось бы мокрое место. Под этим испепеляющим
взором старшего брата Андрей сразу присмирел и остыл, словно летний дождь внезапно сменился трескучим морозом. Его запальчивость мгновенно улетучилась, а в глазах промелькнул страх перед суровой властью старшего родственника. В этот момент разница в их положении стала особенно заметна: если Андрей был порывистым и несдержанным, то Василий олицетворял собой ту непоколебимую силу, которая одним движением бровей могла укротить самый яростный нрав.
Семен и Иван многозначительно переглянулись: уж точно их братские отношения куда дружественнее и искреннее. В этом коротком обмене взглядами промелькнула целая гамма чувств и облегчение от того, что не они одни видят эту сцену, и молчаливое согласие в оценке происходящего, и едва заметная усмешка над перепалками братьев Шуйских. В отличие от вспыльчивых Васильевичей, союз Федоровичей всегда строился на спокойном взаимопонимании и умении слышать друг друга без слов. И сейчас этот безмолвный обмен взглядами говорил больше, чем любые громкие заявления: они оставались едины в своем мнении о происходящем и готовы поддержать друг друга в любой момент.
А с остальными членами совета как поступим? Телепнев-Оболенский направил тему в другое русло, чтобы сгладить возникшую неловкость.
У меня есть пара мыслей, с удовольствием поддержал инициативу князя Иван Федорович Бельский. Можем посулами разбрасываться землями, должностями. Кто ж от такого откажется?
А коли кто не согласится? попытался остудить брата Семен Федорович. Тоже мне, простаков отыскал. Тут иным путем действовать придется. У каждого есть свои тайны, свои грешки. Одних посулами заманим, других страхом.