Михаил Львович и в свои преклонные годы оставался воином, привыкшим к прямолинейности и решительности. Он ценил силу и мужество, считал, что судьба решается в бою, а честь добывается кровью; хотел, чтобы Василий стал таким же, достойным продолжателем воинской славы Глинских. Но сын не проявлял интереса к военному делу, а предпочитал изучать латынь и греческий, читал древние трактаты. Юноша увлеченно беседовал с учеными монахами и мог часами проводить время в храме Константина и Елены, который находился в юго-восточной части Кремля, недалеко от Тимофеевских ворот.
Михаил Львович Глинский, человек, облеченный доверием самой великой княгини Елены Глинской, видел в сыне продолжение рода, надежду на укрепление позиций семьи. В смутные времена дворцовых переворотов и политических маневров, когда судьба государства решалась за кулисами Кремлевского дворца, Михаил хорошо понимал, что воспитание наследника не просто отцовский долг, а стратегически важная задача. Он мечтал передать сыну не только родовой герб и земли, но и острый ум, политическую прозорливость и несгибаемую волю все те качества, необходимые для того, чтобы выживать и процветать в сложном мире власти.
В своем стремлении подготовить Василия к будущим испытаниям Михаил Львович не жалел сил. Он старался вовлечь сына в гущу политических событий, делился с ним закулисными новостями, разъяснял хитросплетения придворных отношений, надеясь пробудить в нем интерес к государственным делам. С согласия авторитетных бояр Михаил Глинский приводил Василия на заседания Боярской думы, позволял присутствовать при обсуждении важных указов, рассчитывая, что со временем сын сам начнет задавать вопросы, проявлять любопытство и активно впитывать знания.
Однако все усилия Михаила будто разбивались о стену. Василий не проявлял того энтузиазма, на который надеялся отец. Он не спорил и не возражал, внимательно слушал, но в его глазах не загорался тот огонь, который так желал увидеть отец. Юноша оставался безучастным наблюдателем, как гость на чужом празднике.
Мысли Михаила Львовича неожиданно прервал тихий скрип отворяющейся двери. В горницу ворвался свет от ночной лампы вместе с бесшумно вошедшей княжной Еленой Ивановной. Пожилая женщина с чепцом на голове и в домашнем халате, надетом поверх длиннополой ночной рубашки, приблизилась к мужу.
Пора бы и в постель петухи скоро закричат, произнесла Елена Ивановна мягким, чуть хрипловатым голосом. Несмотря на свои пятьдесят лет, она сохранила горделивую осанку и царственную стать, унаследованную от рода Телепневых-Оболенских.
Михаил Львович поднял глаза на жену. В свете лампы он разглядел ее тонкие черты лица, обрамленного седыми волосами, уложенными в простую прическу под чепцом. Ее голубые глаза, такие же, как у двоюродного брата Ивана Телепнева-Оболенского, внимательно смотрели на мужа, а в уголках притаилась знакомая ему печаль.
Не спится, ответил он, откидываясь на спинку кресла. Все за Василия беспокоюсь.
Елена Ивановна медленно приблизилась, ее шелковый халат шуршал при каждом шаге. Она поставила лампу на столик и, обойдя кресло, нежно коснулась плеч мужа. Ее тонкие пальцы начали массировать его шею, и князь не смог сдержать стон удовольствия.
Мал он еще и неопытен, прошептала княжна увещевательным голосом. Вспомни себя в его возрасте.
Я был другим, покачал головой Михаил Львович. Я горел желанием служить, стремился к знаниям и славе.
Ты всегда был честолюбив, улыбнулась Елена Ивановна. А наш сын он другой. Может, его путь будет иным?
Михаил Львович вздохнул. Он знал, что жена права она всегда умела находить нужные слова и не раз помогала ему своими советами в дворцовых интригах.
Бог даст, ты права, произнес он наконец. Да и время не ждет. Скоро нам предстоит решить вопрос о его браке сие может укрепить наше положение при дворе.
Не спеши, дай-ка ему еще малость времени, авось судьба сама нам верный путь укажет.
Михаил Львович молча посмотрел на жену. В ее словах таилась мудрость, унаследованная от древнего рода. Возможно, действительно стоило довериться времени.
Ладно, ступай, скоро приду грей перину, улыбнулся он ей, указывая глазами на дверь, давая понять, что хочет остаться один.
Когда Елена Ивановна ушла, он снова погрузился в размышления.
Помимо политических уроков Михаил Львович старался привить сыну и другие навыки, необходимые для будущего воина и правителя. Он брал Василия с собой на охоту, надеясь, что азарт погони, запах пороха и ощущение победы над зверем разбудят в нем воинственный дух. Но и здесь Василий оставался верен себе безропотно выполнял все указания отца, стрелял метко, проявлял необходимую сноровку, однако делал это без искренней увлеченности, без той радости охотника, которая обычно сопутствует удачному выстрелу.
Михаил Львович уделял большое внимание обучению сына ратному делу. Он заставлял его тренироваться с оружием, изучать искусство фехтования и верховой езды. Старший Глинский надеялся, что такие занятия помогут укрепить здоровье и дух мальчика, а также подготовят его к возможным военным испытаниям. Юный Глинский послушно выполнял все упражнения, даже демонстрировал неплохие результаты, но делал это словно по принуждению, как скучную обязанность, от которой нельзя уклониться.