Анна Стефановна озадаченно нахмурилась.
Ты уверена в сем решении, голубушка? осторожно спросила она.
Не сомневайся!
Елена, нежно потрепав волосы Иоанна, передала маленького Юрия матери и поднялась с кресла. Затем подошла к окну и взглянула во двор.
За тяжелыми бархатными занавесями в воздухе кружились снежинки, создавая атмосферу зимней сказки. Но за этой красотой скрывалась суровая реальность: мороз укутал город плотной пеленой, превратив улицы в безлюдные пространства, где лишь редкие прохожие спешили укрыться от холода.
В детстве ее учили быть сильной и стойкой, несмотря на любые трудности. Строгое воспитание в семье, где каждый шаг рассматривался как стратегический маневр, закалило ее дух и подготовило к борьбе за свое место в этом жестоком мире. Теперь, оказавшись в центре придворных интриг, она понимала, что именно эти уроки стали основой для ее выживания во дворце.
В минуты слабости Елена задумывалась, действительно ли она готова к взятой на себя роли. С каждым днем бремя на ее плечах становилось все тяжелее, давя на душу невидимым грузом. Быть княгиней означало не только принимать решения, но и постоянно находиться под пристальным вниманием. Каждый шаг и каждое слово могли стать поводом для слухов, недовольства или зависти. Это знание терзало ее, не позволяя проявлять слабость даже в самые трудные дни.
Время от времени ей казалось, что все усилия не стоят того. Воспоминания о счастливых мгновениях, когда она могла оставаться просто женщиной, а не участницей дворцовых комплотов, настойчиво напоминали о себе. Увидев детей, Елена наполнялась решимостью, но одновременно и страхом. Не отнимала ли она у них нечто более важное уверенность в себе и гармонию в этом неспокойном мире? Они смотрели на нее восхищенными глазами, полными доверия и любви. Именно это и заставляло великую княгиню крепче сжимать кулаки и подниматься с колен. Глядя на их беззаботные лица, она наполнялась новой энергией, которая помогала ей двигаться вперед, даже если от этой силы оставалось лишь слабое напоминание.
В моменты, когда она ощущала прилив сил, Елена становилась уверенной и властной, но внутренний голос продолжал шептать: «Что, если ты ошибаешься? Что, если не тебе суждено сидеть на этом троне?» Эти вопросы становились все настойчивее, и она понимала: слабость стала ее врагом. Ведь только сильный духом человек способен отдавать справедливые приказы. Страх потерять все, что ей досталось по воле покойного супруга, сжимал ее сердце, как пружина, готовая в любой момент выпустить гнев.
Ей приходилось скрывать переживания, прятать эмоции под маской уверенности. Но иногда, когда никто не видел, она позволяла себе быть уязвимой. В такие моменты у нее наворачивались слезы, но она не давала им пролиться. Мужества в ее душе намного больше, чем сомнений, и каждое утро она заставляла себя вставать, улыбаться слугам, одеваться в величественные наряды и выходить в мир, где каждый с нетерпением ждал, что она вот-вот споткнется.
Великую княгиню одолевал внутренний конфликт. Каждый успех только укреплял ее гордую осанку и придавал уверенности в себе, но за маской всегда скрывались дрожащие руки, которые иногда не могли совладать
с грузом ответственности. Все чаще она мечтала о простых радостях: о тихом вечере с князем Телепневым-Оболенским или о прогулке без обязательств и привилегий.
Глубоко вздохнув, великая княгиня обернулась к матери:
Я буду действовать хитро и терпеливо, как змея, ждущая добычу. Дам ей сначала вкусить безопасность, дозволю поверить, что она побеждает. А после, в час самый неожиданный, нанесу удар, коим сломаю ее навеки!
В ее глазах вспыхнул холодный огонь, и Анна Стефановна поняла, что гнев дочери это сила, которую нельзя недооценивать.
Разговор прервала Агриппина Челяднина, которая вернулась немного запыхавшаяся.
Возвратился Иван Федорович из Стародуба, сказала она почти торжественно. Служку посылала к нему на Знаменку, дабы разузнала, почему ко двору не явился. Оказывается, занемог в дороге простудился сильно, велел передать, что прощения просит, но прийти сил нет. Сказал еще, добавила она, слегка понизив голос, чтобы дети не слышали, что люто страдает и телом, и сердцем.
Елена Глинская довольно щелкнула пальцами и зашагала в сторону опочивальни.
Вдруг остановилась и снова взглянула на Агриппину.
Распорядись, дабы князю Ивану Федоровичу гостинцев на выздоровление собрали, а когда тело его исцелится, улыбнулась она хитро, сердце врачевать пускай ко мне приходит
Глава 12
Она остановилась у окна, за которым простиралась темная, молчаливая Москва. Город, казавшийся таким величественным и незыблемым, сейчас представлялся ей бездонной пропастью, готовой поглотить ее вместе с сыном.
После смерти Василия III Московское великокняжество погрузилось в зыбкое состояние междувластия. По завещанию покойного государя управление страной возлагалось на опекунский совет комиссию из семи самых влиятельных бояр. Все члены Семибоярщины наделялись полномочиями опекунов трехлетнего Иоанна до его совершеннолетия. Но бояре, словно хищные птицы, уже начали кружить над добычей, каждый мечтая ухватить бразды правления.