Здравствуйте, Петр Сергеевич, пролепетала Тоня. Какая неожиданная встреча!
Здравствуйте, милая девушка, чуть помедлив, усмехнулся он. Но боюсь, что вы обознались. Меня зовут Павел Густавович.
Дверь хлопнула, в сберкассу вошел посетитель. Ветхий старик, расстегнув пиджак, заскорузлыми пальцами извлек из-за пазухи узелок и бережно развязал.
В маленьком помещении повисло молчание. Клюев и Тоня пристально изучали друг друга, разделенные только дощатой перегородкой. Старик, аккуратно слюнявя палец, пересчитывал деньги.
Да, я ошиблась, наконец, нашлась учительница. Вы поразительно похожи на одного моего знакомого Извините Бывает
Пустяки, галантно рассмеялся Павел Густавович. К сожалению, среди моих знакомых нет такой юной очаровательной особы Какая же забота, милая девушка, привела вас сюда? Чем могу быть вам полезен?
Ужас охватил Тоню: старик может завязать узелок и уйти, а Тихонов специально заговаривает зубы, чтобы остаться с ней наедине. Представив вдруг, как его длинные в нарукавниках руки тянутся к ее горлу, Тоня растерянно попятилась к двери и опрометью выскочила на улицу.
Мимо шли люди, и Тоня, слегка успокоившись при мысли, что она теперь не одна, стала соображать, что ей сделать: искать телефон или закричать на всю улицу?
Не обращая внимания на клиента, Павел Густавович припал к окну и увидел спешащую Демину. Она то и дело оборачивалась.
Тогда он бросился в свой кабинет, распахнул канцелярский шкаф и сбросил с верхней полки папки. Там был спрятан чемоданчик. Откинув крышку, Павел Густавович достал пистолет и сунул в карман.
«Какая нелепость!» подумал он, снимая с окна решетку. Затем распахнул створки и выглянул наружу. Во дворе никого не было, и Клюев неуклюже, но быстро слез вниз.
Он хорошо знал район и проходными дворами вышел на улицу за полкилометра от сберкассы.
Клюев понял, что контрразведка раскрыла старую явку в Среднекамске. Это было ясно по реакции девчонки. «Убрать» Демину теперь рискованно и бесполезно. Это следовало сделать раньше. Любой свидетель в какой-то момент становится опасным. Заскочить домой без риска он уже не успеет, да и в этом нет особой нужды. Прощаться не с кем, а все необходимое есть в чемоданчике.
Павел Густавович зашел в первый же дворик и закрылся в покосившейся уборной. Прежде всего надо избавиться от старых документов и стать Петром Петровичем Ивановым, командированным инженером из Новосибирска.
Получив донесение из Нижнеуральска о том, что Демина опознала Тихонова в заведующем сберкассой Клюеве, Струнин решил арестовать Мылова и Королькова, Резидент будет рано или поздно задержан, и общая картина прояснится в ходе следствия. Об этом он и сказал на оперативке у начальника управления.
Согласен, буркнул Иван Васильевич и постучал карандашом по стеклу на столешнице.
Капитан ждал, что еще скажет комиссар на этот раз, но Гоняев только сердито отодвинул папку с нижнеуральским делом.
Меры по задержанию Тихонова-Клюева приняты, после некоторой паузы сказал Струнин. Думаю, что далеко не уйдет.
Комиссар, скрипнув портупеей, поднялся из-за стола:
Не стоит предвосхищать события. Он просто не должен уйти!
Разрешите начинать операцию?
Действуйте, сказал комиссар. И смотрите, чтобы никто не выскользнул.
В этот день на заводе отмечали два знаменательных
события: пуск нового сборочного цеха и сдачу первой опытной самоходки. Рабочие пришли на смену приодетые и выбритые тщательней обычного. Перед обеденным перерывом возле дверей нового цеха расположился духовой оркестр: на час дня был назначен общезаводской торжественный митинг. Собравшиеся с нетерпением поглядывали на ворота цеха, где собиралась первая САУ-100. Наконец, те распахнулись, оркестр грянул «Священную войну», и на площадь, урча двигателем, выехала самоходка.
Ура!!! рванулся клич.
Смерть фашистским оккупантам!
Самоходное орудие украсили транспарантом «Все для фронта все для победы!» Взобравшись на броню, Захаренко сказал короткую энергичную речь. О чем говорил парторг, Мылов, поскольку стоял далеко, не расслышал, но вместе со всеми аплодировал. Мысли его были заняты ожиданием минуты, когда разорвутся в печах дальнего цеха попавшие туда с топливным углем ампулы и цех взлетит на воздух. Он отчетливо представил себе, как ликование толпы сменится растерянностью и паникой, закричат раненые и обожженные. На это стоило посмотреть. А потом, когда все бросятся к развалинам литейки, он в суматохе пустит в дело термиты и подожжет коробку нового цеха.
Однако время текло, а взрыва не было. Митинг закончился, люди стали расходиться по рабочим местам. Мылов забеспокоился, то и дело поглядывал на часы.
На свидание боишься опоздать, что ли? добродушно ткнул его в бок знакомый электрик. Вертишься, как на сковородке.
Виктор испуганно отшатнулся, а парень с усмешкой покрутил пальцем у виска.
Через час, не выдержав напряженного и томительного ожидания, Мылов огляделся, встал у стены склада горюче-смазочных материалов и, надломив термитный карандаш, швырнул его в открытую форточку. Вспышки не произошло. Предчувствуя, что случилось непонятное и непоправимое, Мылов стал лихорадочно ломать карандаши один за другим. Ни вспышки, ни дыма, только грифель крошился и все. Мылов чуть не взвыл от обиды, когда сообразил, что термиты почему-то не сработали. Пошатываясь, он добрел до своего цеха, поднялся к начальнику и попросил разрешения позвонить по личному делу. Набрал номер Королькова.