Бразильский вояж
Глава 1
Николас, когда мы пойдём в наш домик, и там поиграем без этого мрачного отца Джозефа? довольно высокая девочка лет шести теребила за руку мальчика лет десяти, не больше. У мальчика было серьёзное красивое лицо с яркими, выразительными глазами синего цвета на смуглом лице.
Хелен, нас могут не отпустить. Этот отец Джозеф так строг и непреклонен, что уговорить его будет трудно. Вот папа должен скоро приехать, он заберёт нас отсюда и мы будем свободны, как ветер в океане! Николас мечтательно поглядел в сторону залива, который едва просматривался из-за ветвей.
А какой он, наш папа? девочка пытливо посмотрела на брата, ибо это были сестра и брат. Я его совсем не помню. Лишь вижу его бороду. Светлую и короткую. Больше ничего мне не запомнилось.
Обещал через три года вернуться. Эти годы уже прошли. Правда, путь сюда далёк и опасен. Он так говорил, когда уезжал. Мы с тобой его провожали.
Так когда его надо ждать, Николас? А он не будет нас наказывать за шалости, или за что другое? Например, за плохое знание молитв и Священного Писания. Если б не страх перед Богом, то я и вовсе не смогла бы его запомнить.
Погоди, сестрёнка! Вот научишься читать, так будешь часами читать это Писание, а потом отцу Джозефу пересказывать наизусть. И молитвы заставит запоминать. Скучно и боязно одновременно.
Но ты пойдёшь просить отпустить нас на воскресенье после мессы?
Конечно, пойду. Куда деваться? Мне тоже охота порезвиться с мальчишками, а то лишь по воскресеньям и удаётся иногда это делать.
Отец Джозеф сурово глядел на детей, вздыхал, и лицо его выражало скорбь и тревогу. Он вздыхал и Николас подумал, что у святого отца какое-то горе.
Только вы должны мне обещать, что не будете доставлять мне беспокойство своим поведением. И не пачкать одежду, как в прошлый раз, он опять вздохнул и с жалостным видом оглядел детей.
Те поблагодарили священника и умчались в город, до которого они добежали за четверть часа. Ещё несколько минут бега и они у своего домика. Бабка-горбунья зло оглядела их и пробурчала недовольно:
Пришли, сорванцы? Надолго отпустил вас святой отец?
Завтра рано утром мы должны быть в фактории, ответил за двоих Николас. Мы пойдём на улицу поиграем с мальчишками. Дома всё в порядке? В порту ещё нет нового судна? Мы ждём папу.
Ждите, ждите, разбойники! Дождётесь ли? проговорила она, но последние слова только прошептала и с грустью посмотрела вслед детям.
Вечером они появились в домике, и бабка опять начала выговаривать им за грязные одежды и сбитые коленки.
А ты, девочка, и тоже с этим оболтусом носишься по улице, словно настоящий разбойник с большой дороги! Небось, проголодались со своей беготней?
Ещё как, бабушка! вскричал Николас и приобнял её сухощавую сгорбленную фигуру. Черные глаза блестели временами зло, но она ещё ни разу не наказала ни одного из них хворостиной или ладонью. Только ворчала и даже ругалась, но не била.
Она заставила детей искупаться в корыте с нагретой специально для этого водой под лучами горячего солнца. Ни девочка, ни мальчик не стеснялись своей наготы и лишь верещали от удовольствия и ласковых струй воды.
Плохо вас там содержат, бессовестные белые неряхи! ворчала бабка. Совсем не хотят купаться, грязнули! Наверное, за всю неделю ни разу не искупались? спросила она строго Николаса. Тот ответил безразлично:
Там никогда нас не купают, разве что изредка, и то лишь тех, у кого нет родителей, а таких всего ничего. Мы, да ещё один мальчик.
И это в такую жару! Девочке обязательно надо каждый день купаться, а то боги оскорбятся и накажут вас страшно и жестоко!
А мы не твоей веры! Нам не страшны твои боги, бабушка! Мы христиане! Николас произнёс это с долей гордости, а бабка осуждающе качала головой.
Переодела их в чистую лёгкую одежду местного покроя, и это было приятно и легко. Все дружно уселись за низкий столик, скрестив ноги. Стульев в комнате не было. Ели рыбу с рисом и перцем, дети морщились и широко открывали рты, остужая пылающие рты. А Хелен сказала недовольно:
Бабушка, мы не привыкли с таким острым кушаньям! У меня рот не закрывается от жгучести! Дай воды попить!
Бабка посмеивалась, а Николас тоже демонстративно открывал рот и требовал воды.
С трудом покончили с ужином, поели через силу фруктов, и тут же повалились спать, сброшенные на постель усталостью уличной
жизни.
Воскресенье прошло в таком же бешеном темпе, и лишь вечером дети вернулись домой настолько усталые, что даже купаться не смогли и поесть по-человечески. Ранним утром бабка подняла их и искупала, накормила досыта и с сожалеющим вздохом отправила в факторию. Губы её шептали какое-то заклинание или молитву. Она всё знала, как и отец Джозеф. А дети ещё ничего не подозревали и находились в постоянном ожидании.
Прошло ещё два месяца, и однажды Хелен прибежала к брату, и в лице её не было ни кровинки. Николас спросил с удивлением:
Что это с тобой, Хел? Побил кто-нибудь?
Она молча отрицательно качала головой. Потом, сдерживая слезы, сказала:
У нас папы нет больше, Ник! Его убили на том острове, куда его отправили, как ты рассказывал!