Что значит исчез?
Я пытался связаться с ним по тайным каналам, но безуспешно. Тогда я сделал несколько секретных запросов, и, хотя об этом официально не сообщили, но похоже на то, что его арестовали и бросили в застенки на улице Принца Альбрехта.
Никто еще не возвращался живым из подвалов гестапо. Адмирал Канарис мысленно помолился о душе этого несчастного человека, а также о том, чтобы у него хватило решимости проглотить капсулу с цианидом, прежде чем его начнут пытать.
Как вы считаете... они заставили его говорить? спросил лейтенант, не в силах скрыть своего беспокойства.
Если бы заставили, мы бы с вами здесь не сидели, ответил адмирал. Вам так не кажется?
Разумеется, адмирал, ответил тот с некоторым облегчением.
Канарис взглянул на часы и снова повернулся к офицеру.
Свободны, лейтенант, сказал он.
Есть.
Лейтенант подобрался и вытянулся по струнке.
Ах да, лейтенант, спохватился Канарис. Думаю, нет необходимости напоминать, что вы не передавали мне этот конверт, не так ли?
Лейтенант ошеломленно поднял брови.
Какой конверт?
Вот это мне нравится, удовлетворенно кивнул адмирал. На этом все, Мюллер. Благодарю вас.
Офицер снова щелкнул каблуками и, развернувшись, широким шагом направился к выходу, провожаемый равнодушными взглядами обеих такс.
Снова оставшись один, адмирал
взял в руки маленький конверт, открыл его дрожащей рукой, словно ожидая увидеть внутри смертный приговор, достал оттуда пожелтевший листок бумаги и заставил себя вновь прочитать написанное.
Три его лучших агента, внедренные в гестапо, уже погибли, пытаясь выяснить, что за загадочную секретную операцию разрабатывают фюрер и Гиммлер, оставив его за бортом. Несомненно, потому что не доверяют, несмотря на высокий пост. Или именно из-за этого.
Но это еще полбеды. Поначалу им двигало лишь профессиональное любопытство и уверенность в том, что его выживание на посту главы абвера зависит от полной осведомленности обо всех происходящих в Германии событиях, но потом он обнаружил обрывки информации, которые сами по себе выглядели вполне невинно, но если их сопоставить, приоткрывали безумный замысел, плод больного разума. Такую невероятную и кошмарную операцию, что и вообразить сложно, будто кто-то на такое способен.
Глаза адмирала внимательно изучили короткую записку.
Ледяная дрожь пробежала по спине Канариса; капля холодного пота стекла по шее, скользнув за воротник накрахмаленной белой сорочки.
Апокалипсис, прочитал он дрожащим голосом.
Крепко зажмурившись, адмирал Вильгельм Франц Канарис скомкал бумагу в руке.
Да поможет нам Бог, прошептал он.
2
Естественно, поначалу все воспротивились, заявив, что здесь собираются морские волки с обветренными лицами, а не пятнадцатилетние девчонки. Однако никто не мог устоять перед уговорами Жюли, и в результате всё было сделано, как она желала. С этого дня поговорка «Где командует капитан, матрос молчит» приобрела дополнение: «Если на борту нет француженки». Самое удивительное. что в конце концов все привыкли и даже признали, что кают-компания стала гораздо уютней и приятней, чем со стерильно белыми переборками.
Именно здесь, в освещенной через кормовые иллюминаторы рассветными солнечными лучами кают-компании, и собралась вся крохотная команда судна. За столом сыпались смех и шутки по поводу пережитого ночью.
Видели бы вы, хохотал Джек, сворачивая в трубочку блин со стекающими каплями сиропа, рожу этого парня, когда он заметил в иллюминаторах винтовки! Я думал, он обосрется! тут он покраснел, как помидор, ударив кулаком по столу.
Черт побери, Джек! возмутился Алекс, чуть не подавившись кофе. Мы все-таки едим!
Это точно! подхватила Жюли, тряхнув «конским хвостом», в который собирала роскошные длинные волосы. Нужно было сказать «сейчас он сходит по нужде» или «по-большому».
И ты туда же? возмутился Райли. Не ожидал я подобного от дамы.
В ответ штурман «Пингаррона», смешливая молодая женщина двадцати семи лет, показала капитану язык и расхохоталась.
Да, забавно вышло, одобрил Сесар, муж Жюли и механик «Пенгаррона», тощий мулат-португалец из Анголы, макая кусочки хлеба в яичницу. Вот только боюсь, рано или поздно мы влипнем. Кто-нибудь непременно заметит, что винтовки не что иное, как крашенные в черный цвет палки от метел с просверленными дырками, и тогда не миновать нам проблем.
Словно подтверждая известную теорию, что противоположности притягиваются, механик и штурман составляли уникальную пару, в которой беззаботная жизнерадостность и доброжелательность француженки контрастировали с неизменным меланхоличным спокойствием ее мужа.
Они оказались на судне в разное время. Первым появился Сесар Мурейра когда им пришлось задержаться на Мадейре в связи с ремонтом. Сесар показал себя превосходным механиком и электриком и пришел в настоящий восторг, получив предложение Райли присоединиться к его команде. Почти два года он проторчал на этом маленьком острове, его бросил в порту Фуншала владелец грузового судна, на котором он прежде служил мерзавец, не желавший выплачивать шестимесячное жалованье. Так что Сесар с радостью согласился, мечтая как можно скорее покинуть эти голые скалы, затерянные посреди Атлантики, где никто даже не пожелал узнать его имени, обращаясь к нему лишь кличкой «черномазый». Черномазый и никак иначе.