***
То, что вода была теплой, радовало и спасало. Умом Сергей понимал, что это ненормально, но в мире творилось столько всего ненормального, что могло найтись вполне разумное объяснение: где-то
горячий ключ пробился или с химзавода сбросили ядреные отходы и вылезешь на берег после такого купания с ослиными ушами и слоновым хоботом. Он догреб до зарослей сухого камыша, встал на ноги, утопая в иле, и побрел вперед, держа притихшую мышку на ладони над водой.
Вскоре стало ясно, что чудеса творятся не только с водой, но и с луной. Ущербный серп начал расти, с каждым шагом увеличиваясь и превращаясь в полную луну. Яркий свет залил речную гладь и берега, напитывая пейзаж колдовской силой, изменяя знакомый рельеф, пряча рыболовные мостки и опоры ЛЭП, превращая вязы и плакучие ивы, росшие возле воды, в диковинные деревья-великаны. Сергей оглядывался по сторонам, ища пологий берег, но видел только обрывы, которых за дачами прежде никогда не было.
Странно, проговорил он, обращаясь к мышке. Куда это нас занесло? Не мог я так быстро до химзавода дойти. Да к нему близко и не подойдешь, там всё заборами-сетками перегорожено.
Мышка пискнула, словно подбадривала: «Иди-иди», и Сергей продолжил путь, наблюдая за луной, менявшейся от убывающего серпа к молодому. Они дважды пытались выбраться на сушу, но отступали перед препятствиями. Первый раз из прибрежной чащи выползло огромное трехголовое создание, похожее на дракона. Мощные лапы смяли подлесок, с корнем выворотили траву. Две из трех голов, сверкая глазами, потянулись к Сергею, третья не вышла из дремы.
В пень, пробормотал он, поспешно отступая в воду. Откуда такой мутант мог взяться? Неужели правду говорили про ставропольский террариум, который радиоактивным дождем накрыло?
Мышка при виде чудовища перебежала к нему на плечо, и теперь приходилось идти осторожнее, чтобы не оступиться и не окунуться с головой малышку эту поди найди, если потеряешь. Вторая попытка покорить берег тоже закончилась провалом. Отмель была чиста, только расческа, прекрасно видимая при лунном свете, на песке лежала. А стоило подойти, как прямо перед носом выросла непреодолимая преграда колючие кусты, переплетавшиеся ветвями, скособоченные ёлки и шипастая акация.
Дорога нашлась, когда луну сменило солнце неяркое, пробивающееся сквозь плотные тучи. Лестница взбиралась на высокий глинистый пригорок. Ступеньки-дощечки потемнели от дождей и времени, подъем был крутым, перил не наблюдалось, но Сергей, уставший преодолевать сопротивление воды, азартно бросился на штурм. Когда они с мышкой добрались до равнины, глазам открылась идиллическая картина: зеленеющее пшеничное поле, окаймленное дубами, дикими яблонями и грушами ветки ломились от плодов проселочная дорога, голубое небо с клочковатыми белыми облаками, обещающими тень в пути. Погода была летней, пшеница и фрукты зрели вразнобой, но Сергей уже совсем ничему не удивлялся. Такой Новый год радовал куда больше, чем поедание винегрета в вагончике с вероятностью визита радиационного патруля, который может постучать в дверь.
Возле тропы, ведущей к следующей лесополосе, стоял знакомый пограничный столб с домишками и ярким щитом. Имелась и табличка, на этот раз испещренная четкими буквами. Вычурная вязь гласила: «Коли поведешь себя правильно, дорогу откроют. Добро пожаловать!». Мышка запищала, забегала по плечу, дергая Сергея за длинные волосы давным-давно не стригся, только сам иногда концы ножницами подрезал и спустилась на землю. По рукаву и штанине.
Тут-то Сергей и понял, что стоит среди поля не в дачных вещах, а в военной форме срочника-пограничника и новеньких армейских сапогах. Совершенно сухой форме, хотя только что вышел из воды, и с него должна была натечь лужа.
Мышь, не потерявшая ни ободка, ни висюльки, некоторое время кружилась волчком, пробежалась вдоль поля, растерянно пискнула и уселась столбиком.
Куда пойдем? спросил ее Сергей, потопавший и убедившийся, что портянки намотаны нормально и сапоги отлично сидят на ноге. Сама пойдешь или тебя нести? Показывай направление.
Полевка пробежала по дороге «сюда, мол, дурень, другого пути нет!» и позволила усадить себя на плечо. Настроение стремительно улучшалось с каждым шагом. Чувствовалось, что ни в воздухе, ни в воде нет отравы, зелень, не знавшая ни радиации, ни вредителей, радовала глаз, а фрукты манили: «попробуй нас!». Сергей остановился, нарвал терпких яблок, обтер их об гимнастерку, откусил от первого и зажмурился от удовольствия. Мышка предложенное яблоко понюхала и презрительно фыркнула.
Ишь, какая цаца! поддразнил ее Сергей и доел придорожную добычу.
Тропка провела их вдоль поля, нырнула в лес, прервалась перед солидным бревенчатым мостом и расстелилась под ногами в чаще. Смешанный лес дубы и осины сменился плодовым садом. Сливы, груши, крупные
яблоки, абрикосы размером с кулак, глянцевые темные вишни. Сад был ухоженным, и Сергей не решился протягивать руки к фруктам. Это уже воровство.
Когда за деревьями что-то заблестело, мышка запищала и забегала по плечу, падая, удерживаясь коготками и возвращаясь на ефрейторский погон.