Блажена жевала и кивала. Голос у Китовраса был звучным, перекрывавшим застольные голоса и музыку, но очень монотонным. От речи клонило в сон, Блажена успешно сопротивлялась благодаря любопытству и чувству голода.
Чуров день всегда празднуют, когда лето за серединку шагнет, двадцать седьмого июля. Славят и его самого, и воинов, стерегущих рубежи, и не забывают чарку мёда в честь Велеса поднять. Велес с Чуром дружны, почти побратимы. Велес оборотням покровительствует, а их среди Чуровых воинов много. Магия у них схожа, Резы Рода для гадания их подарок людям, дозволение заглянуть в будущее. Чур людей и рубежи охраняет, Велес во всех мирах властвует, поэтому
Р-р-р! Гав! Р-р-р! Ряв!
Блажена вздрогнула от хриплого яростного лая, раздавшегося за спиной. Китоврас осекся и нахмурился.
Ты? спросил он. Постыдился бы на праздник приходить в таком виде!
***
Блажена осторожно повернула голову, морщась от резкого запаха псины, перебившего аромат яств и умерившего аппетит. К столу подошло странное создание тело было коренастым, человеческим, а над широкими плечами возвышалась песья голова. Псоглавец, опиравшийся на огромную дубину, вперился в Блажену немигающим янтарным взглядом. По спине пробежали мурашки, и она придвинулась к кентавру, надеясь на защиту и прикидывая, успеет ли превратиться в мышь в случае нападения чудовища.
Китоврас поправил очки и повысил голос:
Срамота какая! Явился славить бога собачьим лаем! А ну, превращайся! Превращайся, поздоровайся с братьями по оружию и девой, ниспосланной нам хрустальным мостом!
Богатыри оторвались от трапезы, наградили чудовище равнодушными кивками и сплотились в деле уничтожения жесткой жареной утки. Псоглавец присмотрелся к блюдам, прислонил дубину к столу и ухватил курицу из-под носа молодца в ярком кафтане. Четверть тушки пропала в песьей пасти, чудовище громко захрустело костями.
Превратись немедленно! потребовал Китоврас и извиняющимся тоном пояснил Блажене: Это Чудище Полканище, брат мой двоюродный. В семье не без урода.
Полканище недовольно зарычал, проглотил кости и упал наземь. Блажена охнула «неужели курица отравленная была?» и тут же зажала себе рот ладонью, чтобы не завизжать от диковинного превращения. Первой изменилась голова стала человеческой. Некрасивой, косматой, с клочковатой бородой. Янтарный взгляд заворожил и Блажена проследила, как человеческое тело сменилось конским. Круп у Полканища был больше, чем у Китовраса, и ширина плеч превосходила чуть ли не вдвое а поначалу казалось, что Китоврас огромный.
Здравия всем! рявкнул Полканище после того, как встал на копыта. Малая, ты почему такая зеленая? Укачало от братневых россказней?
Блажена тихо пролепетала «здравствуйте» и, чтобы прогнать страх, начала сравнивать двоюродных братьев в деталях. У Китовраса конское туловище было вороным, нервно подергивающийся хвост переливался всеми оттенками черного от густого дыма до каменного угля. Лоснящийся Полканище завораживал серо-яблочной окраской и кокетливыми белыми чулочками. Роскошный пепельно-белый хвост подхлестывал бока то ли пересчитывал яблоки, то ли подбадривал человеческую голову перед очередным витком скандала.
Хлюпик! громогласно провозгласил Полканище.
Ни дерево с корнем вырвать, ни Змея Горыныча в землю по колено вбить. Одни разговоры. Не слушай его, красавица. Тьфу! В семье не без урода.
Позже Блажена вспоминала свой испуг с улыбкой Полканище, при всей его грубости, был надежным рубежником, хорошим товарищем и отменной силовой поддержкой. Мудрость Китовраса как и владение магией была почти безграничной, но вырвать дуб с корнем он действительно не мог. А если и мог, то умело это скрывал. Зачем напрягаться, когда можно прочесть заклинание?
Все это она поняла значительно позже, а в первый Чуров день, когда сама пришла на трапезу без приглашения, шарахалась от каждого резкого звука а их было больше, чем достаточно. Один из богатырей расправился со своей долей утки, стукнул кружкой по столу и запел. Остальные нестройно подхватили:
Я на камушке сижу,
Я топор в руке держу,
Ай ли, ай-люли,
Я топор в руке держу.
Обрадованный Полканище подключился к хору, поддержав «ай-люли» заливистым воем человеческая глотка немного уступала песьей в громкости, но добирала задором.
Я топор в руке держу,
Вот я колышки тешу,
Ай ли, ай-люли,
Вот я колышки тешу.
Блажена ежилась, Китоврас морщился, даже молодец в ярком кафтане оторвался от тарелки и уставился на хор застывшим взглядом может быть, хотел подхватить песню, а, может быть, пытался проглотить вставший поперек горла кусок.
Волна тишины накатила издали. Смолкла музыка, замерли танцоры, люди начали расступаться, освобождая дорогу молодцу в богато изукрашенных доспехах. Кружки брякнули, возвращаясь на стол, богатыри прервали пение и встали. Парень в ярком кафтане повалился на землю, взмыл в небо соколом, описал круг и опустился на подставленное запястье гостя. Кентавры шагнули вперед, поприветствовали пришельца, преклоняя колено. Блажена встала, стряхивая крошки с сарафана, склонила голову, не зная, будет ли этого достаточно.