Шрифт
Фон
«Нет конца лесным тропинкам»
Нет конца лесным тропинкам.
Только встретить до звезды
Чуть заметные следы..
Внемлет слух лесным былинкам
Всюду ясная молва
Об утраченных и близких
По верхушкам елок низких
Перелетные слова..
Не замечу ль по былинкам
Потаенного следа
Вот она зажглась звезда!
Нет конца лесным тропинкам.
2 сентября 1901. Церковный лес
III. С.-Петербург. Осень и зима 1901 года
«Смотри я отступаю в тень»
Смотри я отступаю в тень,
А ты по-прежнему в сомненьи
И всё боишься встретить день,
Не чуя ночи приближенья.
Не жди ты вдохновенных слов
Я, запоздалый на границе,
Спокойно жду последних снов,
Забытых здесь, в земной темнице.
Могу ли я хранить мечты
И верить в здешние виденья,
Когда единственная ты
Не веришь смертным песнопеньям?
Но предо мной кружится мгла,
Не чуя мимолетней боли,
И ты безоблачно светла,
Но лишь в бессмертьи, не в юдоли.
«Пройдет зима увидишь ты»
Пройдет зима увидишь ты
Мои равнины и болота
И скажешь: «Сколько красоты!
Какая мертвая дремота!»
Но помни, юная, в тиши
Моих равнин хранил я думы
И тщетно ждал твоей души,
Больной, мятежный и угрюмый.
Я в этом сумраке гадал,
Взирал в лицо я смерти хладной
И бесконечно долго ждал,
В туманы всматриваясь жадно.
Но мимо проходила ты,
Среди болот хранил я думы,
И этой мертвой красоты
В душе остался след угрюмый.
21 сентября 1901
«Встану я в утро туманное»
Встану я в утро туманное,
Солнце ударит в лицо.
Ты ли, подруга желанная,
Всходишь ко мне на крыльцо?
Настежь ворота тяжелые!
Ветром пахнуло в окно!
Песни такие веселые
Не раздавались давно!
С ними и в утро туманное
Солнце и ветер в лицо!
С ними подруга желанная
Всходит ко мне на крыльцо!
«Ранний час. В пути незрима»
Ранний час. В пути незрима
Разгорается мечта.
Плещут крылья серафима,
Высь прозрачна, даль чиста.
Из лазурного чертога
Время тайне снизойти.
Белый, белый ангел бога
Сеет розы на пути.
Жду в пленительном волненьи
Тайна плачущей жены
Разомкнет златые звенья,
Вскроет крылий белизны.
4 октября 1901
«Ты уходишь от земной юдоли»
Ты уходишь от земной юдоли,
Сердца лучшего любовь тебе несут.
Страшных снов не жди от новой воли,
Хоры ангелов, не смертных, припадут.
Припадут и снимут власяницы
Символ здешних непомерных бед.
Я, в тоске, покину на границе
Твой нездешний, твой небесный след.
Покидай бессилье мирозданья,
Твой покой теперь ненарушим.
Предо мною грань богопознанья,
Неизбежный сумрак, черный дым.
«Снова ближе вечерние тени»
Снова ближе вечерние тени,
Ясный день догорает вдали.
Снова сонмы нездешних видении
Всколыхнулись плывут подошли.
Что же ты на великую встречу
Не вскрываешь свои глубины?
Или чуешь иного предтечу
Несомненной и близкой весны?
Чуть во мраке светильник завижу
Поднимусь и, не глядя, лечу.
Ты жив сумраке, милая, ближе
К неподвижному жизни ключу.
14 октября 1901
«Я бремя похитил, как тать»
Я бремя похитил, как тать,
Несчастье разбил я на части,
Но, боже! как тяжко внимать
Чужой нарастающей страсти!
Волна, забегая вперед,
У ног разобьется нещадно
И жадно меня обдает,
Бессильного, пеною хладной.
Не знаю за дальней чертой
Живет ли лазурное счастье
Теперь я внимаю чужой
И всё нарастающей страсти.
«Хранила я среди младых созвучий»
Хранила я среди младых созвучий
Задумчивый и нежный образ дня.
Вот дунул вихрь, поднялся прах летучий,
И солнца нет, и сумрак вкруг меня.
Но в келье май, и я живу, незрима,
Одна, в цветах, и жду другой весны.
Идите прочь я чую серафима,
Мне чужды здесь земные ваши сны.
Идите прочь, скитальцы, дети, боги!
Я расцвету еще в последний день,
Мои мечты священные чертоги,
Моя любовь немеющая тень.
17 октября 1901
«Медленно в двери церковные»
Медленно в двери церковные
Шла я, душой несвободная,
Слышались песни любовные,
Толпы молились народные.
Или в минуту безверия
Он мне послал облегчение?
Часто в церковные двери я
Ныне вхожу без сомнения.
Падают розы вечерние,
Падают тихо, медлительно.
Я же молюсь суевернее,
Плачу и каюсь мучительно.
«Ловлю я тонкий прах надежды»
Ловлю я тонкий прах надежды,
Ты замедляешь быстрый шаг,
Но через сомкнутые вежды
Горят слова «Не друг, а враг».
Лишь отпылать и правда ближе.
Или забвенные мечты
Проходят медленно, и ниже
Пылаю я, и выше ты.
Тогда, в спасительном забвеньи,
Улыбка бродит по лицу.
На завтра в новом угнетеньи
Тоска по брачному венцу.
6 ноября 1901
«Восходя на первые ступени»
Восходя на первые ступени,
Я смотрел на линии земли.
Меркли дни порывы исступлений
Гасли, гасли в розовой дали.
Но томим еще желаньем горя,
Плакал дух, а в звездной глубине
Расступалось огненное море,
Чей-то сон шептался обо мне
«Один порыв безвластный и плакучий»
Один порыв безвластный и плакучий,
Одна мечта чрезмерностью слаба,
И снова он до боли жгучий,
Бессильный сон раба.
Но ты вкуси волшебство бед вседневных
И сон другой проклятый сон веков.
В горниле старостей душевных
Цветет восторг богов.
«Я ли пишу, или ты из могилы»
Я ли пишу, или ты из могилы
Выслала юность свою,
Прежними розами призрак мне милый
Я, как тогда, обовью.
Если умру перелетные птицы
Призрак развеют, шутя.
Скажешь и ты, разбирая страницы:
«Божье то было дитя».
21 ноября 1901
«Жду я холодного дня»
Жду я холодного дня,
Сумерек серых я жду.
Замерло сердце, звеня:
Ты говорила: «Приду,
Жди на распутьи вдали
Людных и ярких дорог,
Чтобы с величьем земли
Ты разлучиться не мог.
Тихо приду и замру,
Как твое сердце, звеня,
Двери тебе отопру
В сумерках зимнего дня».
Шрифт
Фон