Данила помотал головой нет, от всех этих релятивистских штучек точно можно сбрендить! с некоторым усилием оторвал взгляд от фигурки Влады, которую так соблазнительно обрисовывал тонкий серебристый, облегающий тело, подобно тонкой перчатке, комбинезон, и вызвал в памяти события прошедших нескольких часов.
Ещё школьником Данила всерьёз увлекался ранним периодом космонавтики, и рядом с моделью гагаринского «Востока-1» и лунного модуля «Орёл», что доставил на спутник Земли Армстронга и Олдрина, в его комнате, на полке стояла и модель самой первой орбитальной станции «Гагарин». И, конечно, он слово в слово запоминал рассказы матери о том, как она с другими «юниорами» впервые оказалась на «Гагарине», куда их группу направили на первую орбитальную практику. Тогда станция представляла из себя стальной бублик, вращение которого создавало в отсеках искусственную гравитацию'; в «дырке от бублика» помещался собственно «орбитальный батут», поразительное изобретение, подарившее человечеству Внеземелье. С помощью «батутов» и сейчас путешествуют по всей Солнечной Системе, выбираясь и за её пределы; станция же «Гагарин» с тех пор была кардинально перестроена как минимум, дважды и, хоть сохранила привычную форму слегка сплющенного «бублика», но в диаметре превосходила свою предшественницу по меньшей мере, впятеро. В тахионное зеркало нынешнего «Гагарина» запросто смогла бы пройти та, старая станция и ещё оставался бы приличный зазор между краями. Население же её давным-давно перевалило за отметку в десять тысяч человек и непрерывно росло за счёт пристраиваемых новых секций конструкция станции изначально была заложена такая возможность.
В своё время мать объяснила Даниле, как летали на орбиту Земли в конце семидесятых, когда «Гагарин» только-только запустили в эксплуатацию. Происходило это так сначала особое устройство,
именуемое катапультой, проталкивала лихтер с пассажирами сквозь горизонтально установленный на нескольких опорах «батут». Пройдя через него, лихтер по сути, обычный грузовой контейнер, только, оснащённый системой жизнеобеспечения на две дюжины человек и слабосильными маневровыми движками, -выныривал из «батута» «Гагарина», после чего швартовался в внешнему причалу и пассажиры, облачённые в громоздкие гермокостюмы, перебирались по мягкой прозрачной кишке переходного коридора на собственно станцию. Юлька (Данила вслед за её многочисленными друзьями и знакомыми именовал мать именно так) рассказывала, как один из их с отцом друзей, Дмитрий Ветров, едва не погиб, пытаясь предотвратить столкновение такой переходной трубы с сорвавшимся с буксира грузовым контейнером. Тридцать пять лет назад Ветров вместе с отцом ушёл на «Заре-2» к звёздам и сейчас, наверное, уже был там, внизу, на Земле
Как бы не обстояли дела тогда, на заре освоения Внеземелья нынешние посетители «Гагарина» не сталкивались ни с чем подобным. Шагнув на «Звезде КЭЦ в затянутую голубовато-лиловой плёнкой рамку Нуль-Т, Данила вышел уже в одном из шести залов прибытия 'Гагарина» просторном помещении с прозрачным, поднятым на высоту шестиэтажного дома прозрачным куполом, укреплённым массивными стальными арками. Тому, кто попадал сюда впервые, зал представлялся излишне огромным, излишне просторным. Действительно, строители «Гагарина», как и большинства внеземельных объектов не экономили на массе и габаритах использование «батутов» позволяло забросить в любую точку Солнечной Системы груз любых размеров и веса, лишь бы тот можно было протиснуть в затянутую тахионным зеркалом 'дырку от бублика.
За прозрачным, почти неразличимым бронированным стеклом на фоне усеянной звёздами пустоты поворачивался громадный выпуклый бок Земли, голубой, исчерченный облачными полосами и воронкообразными спиралями циклонов. Вдоль стен в кадках стояли деревья цитрусовые, если судить по терпко-свежему запаху, распространявшемуся по всему залу. На скамейках под деревьями сидели транзитники; другие передвигались в разных направлениях, придерживаясь нанесённых на пол светящих стрел-указателей или следуя за роботами-гидами на низких колёсиках. Такой же агрегат, похожий на дройд R2D2 из незабвенной эпопеи Джорджа Лукаса, только на низенькой четырёхколёсной тележке, подкатил и к Даниле музыкально мурлыкнул, выдвинул из корпуса багажную решётку и осведомился, не нужна ли уважаемому гостю помощь. Данила, чей багаж составлял плоский ранец жизнеобеспечения гермокостюма (он облачился в него при посадке на «Гамова» и забыл снять по прибытии на «Звезду КЭЦ») отрицательно мотнул головой, и гид отстал, разочарованно, как ему показалось, мурлыкнув на прощанье. Данила заозирался прежде чем отправиться дальше, следовало навести кое-какие справки, и тут его окликнули.
Вы ведь Данила Монахов, капитан «Ермака»? спросила Влада. Я увидела ваше имя в списках прибывающих и вот, решила встретить.
Она кивнула на экраны справочно-информационной службы, по которым на зелёном фоне бежали строчки обычных для любого крупного транспортного узла сообщений: «Отбывающим приготовиться», «Прибытиезадерживается». Сообщения дублировались мягким женским голосом и звуковыми сигналами они смешивались с голосами пассажиров, писками многочисленных электронных устройств, жужжанием роботов-гидов и механических носильщиков, отчего под стеклянным сводом висел немолчный