Взяв с подноса у официанта бокал с шампанским, я отправился на поиски Джонса. Обошёл гостиную, библиотеку, поднялся на второй этаж по мраморной лестнице и наткнулся, наконец, на героя этой скучной вечеринки. Для будущего губернатора он выглядел невыразительно. Вытянутое лицо, длинный тонкий нос, вялый безвольный рот, тусклые глаза уснувшей рыбы.
Поприветствовав Джонса, я добавил официальную фразу, от которой у меня сводило тошнотой челюсти:
Поздравляю вас с выдвижением вашей кандидатуры на пост губернатора.
Благодарю вас, мистер Фицрой, его бескровные губы скривились, когда он резанул взглядом мой потрёпанный темно-синий костюм и не подходящий к нему галстук.
Выполнив неприятные формальности, я вышел на веранду второго этажа. Облокотившись на перила, закурил. Умиротворяющий аромат влажной земли и посвежевшей травы приятно щекотал ноздри. Дождь утих. Небо почти очистилось, и огромная луна оттенка старого золота висела над лесом, освещая высокий утёс. Казалось, на её фоне появится здоровенная мохнатая фигура волка-оборотня, который задерёт вверх острую морду, чтобы огласить окрестности леденящим кровь воем.
Тебе совсем не идёт этот галстук, нежный, мелодичный голос заставил подпрыгнуть сердце до самого горла.
Нет никакого смысла лгать самому себе: в глубине души я надеялся, что увижу Лиз. Эта мысль согревала душу, скрашивая омерзение, которое я испытывал, направляясь в дом Джонса.
Она подошла ближе, взглянув мне в глаза. Я сорвал с шеи проклятый галстук и повесил на перила.
Как ты посмел прийти сюда? спросила она строго.
Сэм послал меня взять интервью у будущего губернатора.
Ты серьёзно? в её голосе звучала насмешка. Не нашёл никого другого? После того, как ты
Лиз, пожалуйста, не начинай, я сложил руки на груди, инстинктивно пытаясь защититься не от её театральной злости, а магических сил очарования. Я не мог отказаться, а иначе Сэм бы меня выгнал бы
И тогда ни одно издание не взяло бы тебя на работу, продолжила она.
Голос её звучал ядовито, но взгляд абсолютно не соответствовал жестоким словам. Она даже не сделала попытки высвободиться, когда, сжав в объятьях, я впился в её губы. Она сама прижалась ко мне щекой, обвив за талию.
Кровь бушующими волнами забилась в висках. Лиз мягко отстранила меня. Пристально взглянув в глаза, проговорила еле слышно:
Та спальня, которая в самом конце коридора. Ты знаешь. Я буду там ждать. И, выскользнув из моих объятий, растворилась в проёме двери.
Выскочив в сильнейшем нетерпении с веранды, я уже решил броситься следом за Лиз, но машинально отпрянул за угол, услышав звук шагов. Кто-то поднимался по лестнице. Мимо проследовал Джонс, беседуя с высоким мужчиной, который шёл чуть сзади, опираясь на толстую бамбуковую палку. В полутьме не смог разглядеть его лица, но он показался знакомым. Как только они зашли на веранду и прикрыли за собой дверь, я чуть ускорил шаг и добрался до спальни, еле сдерживая пробегающую по телу дрожь.
Лунное сияние обрисовывало мерцающим пунктиром завораживающий безупречностью силуэт Лиз. Она не оглянулась на звук моих шагов. Я оказался рядом и сжал её в объятьях, целуя в шею с крошечной родинкой.
Дикий вопль резанул слух, заставил в оцепенении замереть, и нарисовал в воображении инквизитора, подвергающего несчастную жертву адским пыткам. Нет, звук не походил ни на что: ни на крик животного, ни на визг корчившегося в муках человека. Внушая невыразимый, парализующий ужас именно непохожестью ни на один из звуков, который можно было представить.
Что это такое? вырвалось у меня.
Широко распахнутые глаза Лиз, в которых бился тот же вопрос, свидетельствовали, что я все ещё нахожусь в реальном мире, хотя звук скорее походил на нечто, пришедшее из другого измерения.
Не выходи никуда, предупредил я, сжав руку Лиз, поднёс к губам, и нежно поцеловал.
Выглянул в коридор, я
осмотрелся и бросился туда, откуда слышался крик. Выскочив на веранду, едва не рухнул вниз, поскользнувшись на чем-то влажном. В быстро увеличивающейся, блестевшей под лунным светом, луже распластался на спине Джонс с настолько выпученными глазами, что, казалось, они вывалятся из глазниц. Лицо, прежде такое бесстрастное, лишённое намёков на эмоции, искажала гримаса непередаваемого ужаса. В груди зияла огромная рана с рваными краями, словно мощный зверь вырвал клыками сердце. Или взорвалась тротиловая шашка, оставив огромную воронку.
Внимательно осмотрев тело, я заметил полоску ткани на шее Джонса. Мой собственный галстук, который я неосмотрительно оставил висящим на перилах!
Из-за этого галстука меня и арестовали буквально через пару дней после убийства, когда я сидел в гостиной и сочинял заметку о кровавом происшествии, свидетелем которого стал. Я с огромным удовольствием описывал труп Джонса в самых ярких красках, когда в дверь позвонили и на пороге возникли детективы Джеймс Райт и Дэвид Грув.
Прекращаем разговоры, детективы, проговорила дама сухо. Патрик Линдси, адвокат мистера Фицроя.
Он не просил адвоката, недовольный тем, что представление было прервано на самом интересном месте, проворчал Райт.