Он подоткнул маме одеяло и вышел в коридор, тихонько закрыв скрипучую дверь.
Наталья Сергеевна, не спится? раздался юный голос с медицинского поста, Хотите, я вам снотворного дам?
«Точно! Мама Наталья Сергеевна! А как зовут МЕНЯ???» он вернулся в палату и прошлепал босыми ногами к койке. На спинке, в ногах, висела табличка. «Тяжин Кирилл Александрович. 16.11.1977 г.р.»
«Наконец-то! Кирилл Тяжин! КИТЯЖ!!! Теперь выяснить, что я здесь делаю и где тут курят? Это мне подскажет медсестричка.» Китяж вышел из палаты и огляделся. Налево коридор. Темный. Направо, через две палаты, тусклым огнем ночника, светился медицинский пост. «Давай, Кирюха. Тебе туда». И пошел. Шел уверенно, но не быстро. Слабость давала о себе знать и он немного покачивался.
На посту сидела совсем молоденькая, чуть полноватая, симпотная медсестричка. Заполняя какие-то бумаги, она даже не подняла головы.
Наталья Сергеевна, вы за снотворным? Подождите минуточку, я допишу
Сестричка, Китяж широко улыбнулся, А где тут у вас покурить можно?
Медсестра вздрогнула и перестав писать, медленно подняла глаза. А увидев Тяжина, закатила глаза и медленно сползла со стула. Она упала в обморок
В палате, где лежал Тяжин, было непристойно много народу. Кандидаты, доктора, профессора и, даже, один академик. Маленький, с седой бородкой клинышком, академик говорил: «Надо проверить» и все, тут же начинали перешептываться. Академик говорил: «Посмотрите реакцию» и опять шепот. А так, как народу было много, этот шепот начал напоминать улей.
Мама сидела на диване и пила уже четвертую порцию карвалола, пополам с валокордином, но это не помогало. Как только она поднимала голову и видела Кирилла, который сидя на койке, с интересом наблюдал за происходящим, она снова начинала плакать. И не просто плакать. Рыдать. Её успокаивал отец, прилетевший утренним рейсом из Питера. Он обнимал ее за плечи и все время повторял:
Ну, Наташенька Ну, все хорошо Я же говорил, что все будет хорошо Ну перестань, Натуля
А Кирилл продолжал наблюдать за тем, как «эскулапы», по одному, подходят к нему. Стучат молоточком по колену, светят фонариком в глаз и просят дотронуться пальцем до кончика носа. Наконец, после четвертого часа подобных мучений, Кирилл не выдержал. Он встал и койки и громко, чтобы услышали все, сказал:
Мне кто-нибудь объяснит, что здесь происходит?
Доктора, присутствующие в палате, на миг, замолчали, а через пять секунд продолжили свой диспут так, как будто Тяжина вообще там не было. Только медсестра подошла к нему и ласково, с озорной улыбкой сказала:
А давайте я у вас кровь из вены возьму, товарищ старший лейтенант.
КТО??? не понял Тяжин, СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ?!?!?!?!? и Кирилл услышал, как мама снова зарыдала.
От группы докторов отделился тот самый академик и взяв Кирилла, за локоть, тихо сказал:
Да не нервничайте вы так, Кирилл Александрович. Давайте присядем, он указал рукой на кушетку и сел. Кириллу ни чего не оставалось, как сесть рядом, Меня зовут Василий Максимович Мухин. Я зав. кафедрой шоковой нейрохирургии. Давайте сделаем так сейчас, я дам вам одно маленькое, простое задание, а вы постараетесь его выполнить, со всей своей ответственностью. Договорились?
Давайте попробуем, обреченно вздохнул Китяж.
Ну, вот и славненько, академик, который был похож на Деда Мороза, потер ладони в предвкушении чего то. Китяж пока не понимал чего, Возьмите в тумбочке тетрадь, ручку и подробно и, желательно, быстро, напишите автобиографию.
И все???
B все, улыбаясь, ответил Мухин, Мало того. По итогам этого задания будет решен вопрос о вашей выписке. Или о продлении сроков диспансеризации. Ну? он лукаво посмотрел на Китяжа, Как вам такое предложение?
Считай, договорились, доктор, Кириллу очень хотелось домой, поэтому он и подвох то, заметил не сразу, Готовьте выписку. К вечеру я хочу быть дома.
Сначала прочтем автобиографию, друг мой, продолжая улыбаться, доктор погрозил пальцем, встал и вернулся к коллегам.
Кирилл открыл ящик тумбочки и обнаружил в нем школьную тетрадь в клетку и два десятка ручек. Выдернув из ящика тетрадь, он начал копошиться в ручках. Наконец, одна из них ему приглянулась и он раскрыл тетрадь и начал писать.
«Я, Тяжин Кирилл Александрович, родился шестнадцатого ноября, тысяча девятьсот семьдесят седьмого года, в городе» И тут он остановился. Кирилл задумался, в каком городе он родился. То, что в городе факт. Но вот в каком??? Название вертелось на языке, но вспомнить его он не мог. А так же, он не мог вспомнить, номер школы, в которой учился, домашний адрес и многое другое, что обычно пишут в автобиографиях. В голове у Китяжа ревела буря и гром гремел. Он пытался вспомнить, хот что-нибудь. Но в голову, почему-то ничего не лезло.
В палате же, наоборот, стало тихо, как в склепе. Доктора внимательно следили за действиями пациента. И пациент это заметил. Заметил и, подмигнув наблюдающим, что-то быстро начиркал и закрыл тетрадь. Затем он встал и подойдя к «Деду Морозу», с улыбкой протянул ему тетрадь.
Ну, что же, Кирилл Александрович, посмотрим на ваше сочинение, академик раскрыл тетрадь и начал внимательно изучать написанное. Изучал он это, секунд сорок. Внимательно вглядываясь в каждую закорючку на тетрадном листе. А изучив, продолжил, Ну, что могу сказать вам, Кирилл. «Двойка» у вас, по русскому языку. «Нихрена» пишется вместе. По аналогии с «ничего». Вот, если бы вы, к примеру, писали «ни хрена ни морковки», тогда да. Раздельно. Ну, да ладно. Перейдем от формы к содержанию. Стилистика у вас, тоже хромает, но смысл полностью ясен. Написано четко и лаконично. Не подкопаешься! За содержание твердая «ПЯТЕРКА». Полюбуйтесь, коллеги, Старичок протянул тетрадь стоящим за ним докторам.