Это было написано раньше. Я
Ее прервал телефонный звонок. Она сняла трубку:
Это тебя, сказала она, протягивая мне телефонную трубку. Женщина.
Алло, сказал я.
Здравствуйте, шеф, произнес голос Элен.
Настоящий детектив, усмехнулся я.
Стараемся. Я позвонила Марку Кове, и он направил меня по адресу мадемуазель Левассёр в отель Трансосеан. Я вынула вас из постели?
У меня нет желания шутить.
У Фару тоже. Вы должны тотчас же пойти к нему или позвонить. Он, кажется, в ярости.
Ладно. Я позвоню ему из конторы. Иду сейчас же.
Не спешите и оденьтесь как следует.
Я положил трубку.
Нельзя допустить, чтобы семейные сцены заставили меня забыть о делах, сказал я Женевьеве. Бегу к себе в контору. Меня ждет работа.
Она
поцеловала меня:
До свидания, дорогой. Сердишься?
Нет.
До вечера может быть.
Наверняка.
Мы договорились о времени и месте свидания, и я ушел от нее.
На Вапдомской площади я заметил Шассара. Он переходил площадь перед припаркованными автомашинами, а я был на тротуаре. Собирался было его окликнуть, но передумал. Ограничился тем, что пошел за ним. Он следовал к Трансосеану. Встал под аркадами, следя за входом в отель. Я усмехнулся про себя. Может быть, он пришел раньше времени? Почувствовав скверный вкус во рту, я быстро направился в сторону агентства. Бедный старый Нестор! Не следует просить невозможное. Такой пеньюар, который был на ней роскошный, дорогой и все прочее, должен же пригодиться на что-нибудь!
А! Вот и он, сказала она в трубку.
И протянула ее мне.
Фару
Алло, сказал я.
Вытрите губную помаду, заметила Элен.
У меня нет губной помады.
К черту вашу губную помаду! заорал комиссар.
Извините меня, Флоримон. Это не вам.
Ладно. Вы видели «Крепю»?
Да.
Что это значит?
Что эта Женевьева Левассёр с приветом
И я объяснил, почему она разрешила опубликовать эту статью.
Ладно, сказал Фару. Я не знал, что и думать вот баба, которую стараются оградить от неприятностей, и вдруг хлоп Публика задаст себе вопрос, почему мы ни разу о ней не упомянули.
Публика не верит ни одному слову из того, что пишут газеты.
Ну-у. Статья, подписанная Кове я предположил, что вы решили затеять свою собственную игру.
Это не в моем духе.
Именно поэтому я и забеспокоился, рассмеялся он. Я сказал себе: не в духе Нестора Бюрмы затеять свою собственную игру. Нестор Бюрма не станет вести свою собственную игру. Тем более надо напомнить ему об этом. Ясно?
Эта дама с приветом. Я тут ничего не могу поделать.
А тем более воспитывать ее. Если она с таким приветом, вы должны составить прекрасную пару. Но ради всего святого! Не заведите ребенка. Все Кончаем разговор. Однако примите совет: без глупостей, Бюрма.
Это слово сегодня что-то часто употребляют.
Может быть, потому что это добро валяется повсюду.
И он повесил трубку. Я позвонил в «Крепюскюль» знаменитому журналисту Марку Кове.
Опять я, сказал я ему.
Это по поводу дела Бирикоса? насмешливо спросил тот.
Это по поводу дела Женевьевы Левассёр.
Обратитесь тогда к нашему специальному выпуску.
Заткнитесь. У вас этот текст лежит уже несколько дней?
Может быть.
Этой ночью в «Сверчке» вы разговаривали о нем с Женевьевой?
Право
Убирайтесь к дьяволу.
О! Злюка!
Я швырнул трубку.
Любовные огорчения? иронически спросила Элен.
Все с приветом, ответил я.
Да, кстати, тут есть письмо от Роже Заваттера
Она протянула мне его, и я начал читать. Та же роскошная бумага с водяным знаком хозяина, а наверху «Красный цветок Таити». Заваттер писал:
Отчет (простите, шеф, я забыл). Ладно, какой бы ни был номер, отчет не меняет смысла. Ничего нового. Но надо написать отчет, поскольку это является составной частью моей работы. По-прежнему на горизонте нет никаких врагов. Клиент, все такой же тронутый, после нашего прибытия в Париж несколько возбужденный, но, кажется, несколько поспокойнее то есть получше. Может быть, это благодаря купленной сегодня после полудня медали или ордена. Что-то вроде талисмана, не знаю уж, я проторчал перед лавкой довольно долго, ожидая его. Вот как разворачивались события: после полудня клиент говорит мне: «Пойдемте со мной». Можно было подумать, что он взял меня с собой, чтобы убить какого-то типа. Идем в Палс-Рояль, он заходит к антиквару торговцу медалями и орденами. «Подождите меня на улице, говорит он, и наблюдайте за мной через стекло». Обычная паранойя. Мне никого не надо было убивать, никто не убил меня, и никто никого не убил. Клиент вышел оттуда очень веселый. Ладно. Итак, страница кончается. Мне кажется, этого довольно для отчета. Ваш Роже.
Идиоты, сказал я. Суньте все это в досье Корбини, Элен.
Хорошо, шеф. Все эти письма и отчеты не имеют значения, но я люблю порядок. У вас есть другое?
Что другое?
Другое письмо Заваттера, полученное несколько дней тому назад.
Я бросил его в этот ящик.
Его там нет, сказала Элен.
Да нет же, поищите получше. Это ведь не сокровища принцессы. Никому не придет в голову стащить его у нас, это Черт побери!
Я принялся шарить в ящике. В том самом, который был широко открыт, когда я обнаружил труп Ника Бирикоса. Письма Заваттера там не было. Мы с Элен обыскали все. Не нашли