Раз вы собираетесь в поездку, то не могли бы высадить меня на Фултон-стрит?
Вожак даже не взглянул на старика. Не сказав больше ни слова, он вернулся в кабину. Большинство пассажиров явно осуждало старика за легкомыслие. Но он только глуповато улыбался.
Ну, вот, подумал Берри, тяжкое испытание идет к концу. Вскоре пассажиры глотнут отравленного воздуха поверхности и начнут потчевать полицию неточными и несовпадающими оказаниями очевидцев. Но только не полицейский Том Берри; он изложит точнейшую версию. И плевать на осуждение коллег. Когда закончится допрос и он отправится к Диди, его уже практически уволят. Хотя официально об этом ещё не объявят, но ждать останется недолго. И что он станет делать дальше? Женится на Диди и погрузится в стихию революции? Будет идти с ней рука об руку, распевая антивоенные песни и выкрикивая проклятия в адрес ЦРУ? Два сердца будут биться в унисон, когда они станут швырять жестянки с мусором в зеркальные окна богатых особняков?
Младший из мальчиков захныкал. Берри заметил, как мать трясет его, чтобы заставить замолчать.
Перестань, Брэндон, сиди спокойно.
Мальчик крутился у неё в руках и громко ныл:
Я устал, я хочу домой.
А я сказала, сиди спокойно, сердито прошептала мать. Ты слышал, что сказал дядя? Он сказал, чтобы ты сидел спокойно!
Она шлепнула мальчика по попке.
Прошу тишины, сказал он и поймал себя на том, что воспользовался любимой фразой Каза. Прошу тишины в зале.
Он крепко прижал к уху телефонную трубку. На другом конце провода находился диспетчер узла связи в штаб-квартире полиции на Центр-стрит. Сидевшая рядом миссис Дженкинс связалась с оперативным отделом штаб-квартиры транспортной полиции.
Пока ничего, сказал Марино в трубку. Мы начали расчищать путь до станции Саут-ферри.
Хорошо, и диспетчер в полиции повторил, пока ничего.
Марино жестом поманил миссис Дженкинс.
Скажите, что пока ничего. Пелхэм Час Двадцать Три ещё не движется.
Пока ничего, сказала миссис Дженкинс в трубку.
Я прошу тишины, потребовал Марино. Сейчас вся ответственность лежит на нас. Так что сохраняйте тишину.
После этого он повернулся к экрану и стал пристально вглядываться в красную точку, обозначавшую положение поезда Пелхэм Час Двадцать Три. В зале стало очень тихо.
Прошу тишины, твердо
повторил Марино. Пусть будет так же тихо, как при Казе.
Отоприте дверь, приказал заместитель главного инспектора. мы должны подняться в поезд.
Не знаю, возразил машинист. У него было лицо цвета кофе, висячие усы и небольшие бакенбарды. Я не получал приказа пускать в поезд кого бы то ни было.
Приказ вы только что получили, сказал заместитель главного инспектора. Мы что, похожи на Красную армию?
Ну, полагаю, вы полицейские, рассудил машинист, неспешно покинул кабину и с ключом в руках появился возле аварийной двери. Дверь скользнула в сторону. Полагаю, у вас есть соответствующие права.
Вы все правильно полагаете, кивнул заместитель главного инспектора. Подайте мне руку.
Кряхтя и чертыхаясь, он вскарабкался в поезд. Полтора десятка пассажиров встали было с мест. Даниелс остановил их.
Назад, ребята. Вам придется перебраться в другие вагоны. Уберите их, приказал он четверым транспортным полицейским, которые уже поднялись в вагон.
Общий протестующий хор голосов перекрыл один, пронзительный и разъяренный.
Вы знаете, сколько времени я торчу в этом проклятом поезде? Уже не первый час! Я намерен предъявить городу иск на сто тысяч долларов! И я их получу!
Транспортные полицейские, обладавшие большим опытом обращения с толпой, двинулись вперед. Пассажиры с ворчанием отступили. Даниельс приказал остальным полицейским подняться в вагон и взял машиниста под локоть.
Нам нужно догнать поезд, сообщил он. Я хочу, чтобы вы выключили все огни, а потом отцепили этот вагон от поезда.
Господи, я не имею права делать подобные вещи.
Даниельс сильнее сжал его локоть.
Выключайте все огни, включая головные прожектора, габаритные огни, одним словом, все. Мне нужно, чтобы и внутри вагона, и снаружи, было темно. А ещё я хочу, чтобы вы отцепили его от поезда.
Машинист явно намеревался продолжить дискуссию, но усиленный нажим на локоть убедил его этого не делать. С легкой помощью Даниельса он вернулся в кабину и забрал свою тормозную рукоятку и остальные ключи.
Даниельс выделил человека в помощь машинисту, и они торопливо отправились в хвост вагона. Там полицейские уже проталкивали в дверь последних пассажиров. Еще трем голубым шлемам он поручил помочь в наведении порядка, а оставшуюся часть своей армии рассадил на сидениях. Те кое-как разложили свое снаряжение: винтовки, автоматы и ружья для стрельбы слезоточивым газом,
Сам Даниельс прошел в кабину. Теперь через лобовое стекло туннель казался светлее, чем прежде, но по-прежнему являл собой бесконечный лес колонн, похожих на высаженные на равных расстояниях голые деревья без листвы и веток.
Действуй, велел Райдер.
Лонгмен перевел ручку контроллера вперед, и вагон тронулся.
Страшновато, не поворачиваясь и не отводя глаз от путей, заметил он. Всюду, куда видел взгляд, горели зеленые огни. Наверняка в туннеле прячется уйма полицейских.