Ответьте, Пелхэм Час Двадцать Три, ответьте... Прескот выключил микрофон. Речь идет о жизни шестнадцати пассажиров. Вот что важнее всего, Френк.
Плевать я хотел на пассажиров! Какого черта они хотят за свои паршивые тридцать пять центов жить вечно?
Он неплохо играет роль, подумал Прескот, но все-таки не совсем. Он настоящий фанатик своего дела, но как все фанатики мыслит слишком узко. За спиной Коррела он видел диспетчеров отделения А, отчаянно пытавшихся справиться с морем звонков от растерянных машинистов: поезда стали по всей линии, и они даже не делали вид, что регистрируют звонки в журнале.
Если бы командовал я, заявил Коррел, то немедленно отправил бы на штурм полицейских с винтовками и слезоточивым газом...
Слава Богу, что вы не командуете, осадил его Прескот. Почему бы вам не заняться возникшей пробкой и не предоставить полиции заниматься своей работой?
Это совсем другое дело. Мне нужны распоряжения вышестоящего начальства. Они сейчас консультируются. Хотя какого черта тут консультироваться? Нужно развести поезда к северу и югу от запертого участка. Но по-прежнему останется разрыв в милю длиной, где выведены из строя все четыре пути, причем в самом центре города. Если бы вы мне разрешили дать питание на два пути, даже на один...
Ничего мы разрешить не можем.
Вы хотите сказать, что эти убийцы не позволяют восстановить питание? И вы терпите приказы от банды мерзких пиратов? Это же чистой воды пиратство!
Постарайтесь успокоиться, посоветовал Прескот. Вы получите свою дорогу примерно через час, с точностью до нескольких минут... или нескольких жизней.
Целый час, воскликнул Коррел. Вы понимаете, что приближается час пик? Час пик а у нас вышел из строя целый участок. Сумасшедший дом!
Пелхэм Час Двадцать Три, произнес Прескот в микрофон. Вызываю Пелхэм Час Двадцать Три.
Откуда вы знаете, что эти подонки не блефуют? С чего вы взяли, что они не ожидают, что мы будем бороться за жизни пассажиров?
Бороться за жизни, повторил Прескот. А вы штучка, Коррел, ещё какая штучка.
Они сказали, что начнут убивать пассажиров, но, может быть, это просто блеф?
Как блеф с Доловичем?
О, Господи! Настроение Коррела снова резко изменилось, глаза его наполнились слезами. Толстяк Каз... Он был замечательным человеком. Белым человеком.
Коррел, вам следует очень внимательно следить за своим языком.
Старина Каз. Он был настоящим путейцем, как в старое время. Пат Бердик мог бы им гордиться.
Если он полез под пули, то просто дурака свалял, заметил Прескот. А кто такой Пат Бердик?
Пат Бердик? Это легенда. Величайший из старых начальников дистанций. О нем ходит множество историй. Могу рассказать целую дюжину.
Может быть, в другой раз.
Однажды, продолжал Коррел, поезд остановился без десяти
пять. Представляете, за десять минут до пяти! Буквально перед самым часом пик!
Я хочу попробовать вызвать их снова, заметил Прескот.
Машинист позвонил по телефону, это было задолго до появления двусторонней радиосвязи, и сказал, что на путях прямо перед поездом лежит мертвец. Пат спрашивает: "Вы уверены, что он мертв?" "Конечно уверен", отвечает машинист. Он твердый, как бревно." Тогда Пат кричит: "Тогда, черт тебя подери, прислони его к колонне и езжай дальше. Мы заберем его, когда пройдет час пик!"
Центр управления вызывает Пелхэм Час Двадцать Три...
Вот такого сорта путейцем был Каз Долович. Знаете, что сказал бы сейчас Каз? Он бы сказал: "Не думай обо мне, дружище Френк, думай, как наладить движение". Каз захотел бы, чтобы все шло именно так.
Пелхэм Час Двадцать Три вызывает центр управления. Пелхэм Час Двадцать Три вызывает лейтенанта Прескота в центре управления.
Прескот нажал на кнопку передатчика.
Прескот слушает. Говорите, Пелхэм Час Двадцать Три.
Лейтенант, я смотрю на часы. На них два тридцать семь. У вас осталось тридцать шесть минут.
Сволочи, буркнул Коррел. Мерзкие убийцы.
Заткнитесь, отрезал Прескот. Потом произнес в микрофон: Будьте же благоразумны. Мы готовы с вами сотрудничать. Но вы не даете нам времени все подготовить.
Тридцать шесть минут. Вы меня поняли?
Я вас понял, но этого слишком мало. Вы же имеете дело с властями. А они слишком медленно поворачиваются.
Пора научиться вертеться быстрее.
Все вертится. Но вы же понимаете, у нас нет наготове миллиона.
Вы ещё не подтвердили, что заплатите. Достать деньги не так трудно, если отнестись к этому всерьез.
Я простой полицейский, и не слишком хорошо разбираюсь в таких вещах.
Тогда найдите того, кто разбирается. Время идет.
Я свяжусь с вами, как только будут новости, заверил Прескот. Проявите терпение. Просто больше никого не убивайте.
Больше никого? Что вы имеете в виду,
Какая грубая ошибка, ужаснулся Прескот, ведь они не знают, что кто-то был свидетелем смерти Доловича.
Люди, которые вернулись на станцию, слышали стрельбу. Мы предположили, что стреляли вы. Это был один из пассажиров?
Нет, мы кого-то пристрелили на путях. И убьем любого, кто сюда сунется. Пассажиров тоже. Имейте это в виду. Любая провокация и одному заложнику конец.
Пассажиры ни в чем не виноваты, Не трогайте их!